Ответить я не успел — к соседнему столику подошел официант.
Пожиратель огня схватил бокал с виски, к которому я едва прикоснулся, осушил его одним глотком и поспешно заковылял прочь.
Я остался сидеть, кивнув официанту, чтобы принес счет. Один из двух мальчишек, что прежде внимательно наблюдали за представлением, копался в вещах пожирателя огня, за каковым занятием тот его и застал. Другой натягивал себе на лицо пластмассовую собачью маску и хитро подмигивал приятелю. Пожиратель огня накинулся на них с ругательствами. Они в испуге, но по-прежнему заинтригованные, подались в сторону. Взяв бутылку с керосином, он протянул ее мальчишке с собачьей маской, а свободной рукой прикрыл рот, словно приглашая выпить. Затем выхватил у паренька маску и нашарил на земле камень, угрожая швырнуть его в ребят. Те отпрыгнули, но при этом один задержался, чтобы раскурить потухшую сигарету, затем передал ее приятелю. Остановившись поодаль, они повернулись к пожирателю огня и захохотали.
Я прошел внутрь кафе, в туалет, а когда вернулся, пожиратель огня, прихватив весь инструментарий, а также собачью маску, уже ушел.
Я неторопливо побрел к берегу моря. Никогда не считал себя суеверным, однако эта случайная встреча меня смутила. Раньше мне удавалось избегать встреч с людьми, которых я предпочел бы забыть, но в Готическом квартале полно всяких призраков, а, согласно испанской пословице, они предвещают беду. У меня возникло ощущение, что я едва ли не сам, откуда-то из прошлого, вызвал к жизни этого пожирателя огня. Нельзя было также исключить весьма раздражающей возможности, более того, вероятности, что, несмотря на все свои скособоченные мозги, он и впрямь узнал меня. Пришло в голову и кое-что еще. Когда этот тип наклонился ко мне через столик, мне сразу показалось, что вытатуированный у него на груди дракон являет собою некое воплощение природы этого человека, которую он и не думает скрывать. Пожиратель огня — разрушительная сила, это образ хаоса.
Что-то ощущается в воздухе… Менее чем за двадцать четыре часа мне случилось стать участником целого ряда вроде бы не связанных между собой событий. Ограбление, приглашение в музей Миро, Нурия, пожиратель огня — все это наводило на неприятные подозрения, будто материальный мир и внутренняя работа мозга каким-то образом взаимосвязаны. Они переплетаются, они нераздельны, и когда уходит в тень одно, за дело берется другое.
Будь начеку, говорил я себе. Только и всего. Очень просто, не так ли? «Ты катишься в пропасть… смотри в оба», — вспомнил я его слова.
Средиземное море было теперь прямо передо мною, и я двинулся берегом на север. У причала покачивались яхты. Показался большой деревянный парусник, таких уж давно не строят. Алые паруса обмотаны вокруг мачты. Ярко-красные полосы и свежеотполированные темные борта судна выделялись на голубом фоне моря и неба. Почему паруса алые? Какие глубины исследовали мореплаватели, решая выбрать именно такой цвет? Столь туго обмотанные вокруг деревянной мачты, они, казалось, заключали в себе подавленную энергию, потаенную эротику. А когда трепетали в открытом море, когда корабль летел по волнам, напоминая огромную алую розу в цвету, что за вид являли они собою в глазах привязанного к земле крестьянина, оторвавшегося на секунду, чтобы взглянуть на них, от лущения гороха или прополки капустных грядок? И что за невыразимая тайна и позабытые устремления заключены в видении алого судна, рассекающего воды яростного голубого моря?
Глава 4
В «Барселонете»
Ресторан я отыскал без особого труда. Девять часов — время для ужина раннее, особенно в субботу, так что найти столик на двоих тоже не составило проблемы. Я выбрал место снаружи, с видом на море. Народу на набережной было немного. Чайки азартно набрасывались на хлебные крошки, которые методически распределял между ними седовласый мужчина в бледно-зеленом костюме. Прикармливая чаек, он негромко разговаривал с ними и, если кто выказывал чрезмерную настойчивость либо даже агрессивность, бранил свою паству. Прогулка по берегу, свежий морской воздух придали мне бодрости. Я заказал пиво и принялся ожидать Нурию.
Она появилась сразу после девяти. В коротком светлом хлопчатобумажном платье и джемпере с вышивкой. Сейчас девушка показалась мне выше, чем запомнилась по утренней встрече. На фоне белого платья кожа ее выглядела особенно смуглой. На шее у Нурии было простое серебряное ожерелье, темно-каштановые волосы гладко зачесаны назад и стянуты красным шнурком. Я приподнялся и слегка поцеловал ее в обе щеки. Простая формальность. Нурия опустилась на стул.