— И ни единой пары сменного белья, — вставил Шон.
— Одет я был, как одевались в 1969 году: красные и оранжевые турецкие панталоны, сандалии, кричащая разноцветная рубаха, темные очки. И, даже признаться страшно, бусы. Разрядился, понимаешь, как какая-нибудь наложница султана. В центре деревни я заметил старика с длинными седыми волосами и такой же седой бородой. Из одежды на нем была всего лишь набедренная повязка и, можете себе представить, бусы. Нетрудно понять, как я поразился. Ведь я был для него — диковина. Местечко это, повторяю, находится в стороне от проторенных дорог. Он не видел раньше никого, подобного мне, я не видел никого, подобного ему. Факир, понимаешь. На автобусной остановке посреди ничего.
Тем временем Шон Хогг свернул наконец косячок и прикурил.
— В общем, этот факиришка посмотрел на меня. Смотрел долго, не отрываясь, а я снял очки и глянул на него. Так и стояли мы на остановке. А мимо проходили люди, суетились куры, овцы, дворняги. И вдруг он начал смеяться. Смеялся безостановочно, так что я даже испугался, вдруг его удар хватит. Затем принялся хохотать и я и смеялся до тех пор, пока челюсть не заболела. А когда я немного отсмеялся, старика и след простыл. Итак, ответ на ваш вопрос — да. — Игбар с лукавой улыбкой повернулся к Нурии. — Да, как минимум один человек интересовался моей функцией.
В ответ на предложение Шона затянуться Игбар покачал головой, и тот протянул сигаретку Сьюзи.
— Ну а вы? — вновь заговорил Игбар, демонстрируя Нурии свои желтые зубы и явно передразнивая ее манеру расспрашивать. — Какова ваша функция? Ведь не только в том, чтобы выглядеть так ослепительно?
— Моя? Я усаживаюсь на крыше и ем сырую рыбу. Околдовываю людей. Летаю на метле. Украшаю струйки дыма. И прихожу на выручку мужчинам в музеях.
— Вы, надо полагать, имеете в виду его… Ллуэллина Лукаса Моргана как-там-его.
— Выходит, так тебя зовут? — Нурия посмотрела на меня, словно раньше я скрывал от нее что-то важное.
— Ну, если он говорит, — я пожал плечами, — может, и правда.
— Ага! — выдохнул Зофф, словно я только что признал его малую победу. — Стало быть, она даже имени твоего не знает!
— Как, судя по всему, и ты, — заметил я.
— Да ладно вам, ребята, имя это всего лишь имя, — вмешался миротворец Шон. — Стоит ли говорить об этом?
— Ясно, приятель, твоя мысль понятна, старина Хогг.
Игбар выговорил имя так, словно речь шла о редкой разновидности бурбона.
— Не скажите, — возразила Сьюзи. — Может, имя — это то, во что ты врастаешь. Хотя, конечно, не мой случай. У меня-то псевдоним. Но имя, которое тебе дали при крещении, и фамилия — это то, что постепенно обволакивает тебя. И ты становишься тем, чем тебя называют.
— Вот-вот, — пробормотал Шон Хогг, — в точности мой случай.
— Чепуха все это, старичок болтает невесть что. Выше голову. Кстати, Сьюзи, а тебя-то как на самом деле зовут? Робсон? Добсон? Хобсон?
— Лоусон.
— Ну да, конечно, извини. Но лучше все же было бы Хобсон, — весело заявил Игбар. — Выбор Хобсона[2] — это был бы лишний аргумент в пользу моей теорийки.
— Надутый болван, — бросила Сьюзи-Провидица.
— В таком случае, — с энтузиазмом продолжал Игбар, — стало бы понятно, почему ты взяла псевдоним. Хобсон — выбор без выбора, Провидение — значит выбор случайный, выбор наугад.
— А ну да, ну да, — вмешалась в оживленный разговор Нурия, — по-испански это будет: серендиписмо.
— Точно, — подтвердил Игбар Зофф. — Прорицатель. Звучит бесподобно. Сер. Энд. И. Пиз. Мо. Вот что значит обладать даром делать ненароком удачные открытия.
— А этимология слова какая? — с неподдельным интересом спросила Нурия.
Больше всего на свете Игбар обожал демонстрировать эрудицию в сложных областях знания.
— Корни ее в народных преданиях Шри Ланки, страны, которая раньше называлась Цейлоном, а до того — Серендипом. Легенда гласит, что три принца Серендипа, переодевшись в одежду простонародья, чтобы познать жизнь как она есть, покинули дворец. И, естественно, обнаружилось, что за его пределами царят нищета и убожество. Это даже не одна, а много легенд, иные имеют персидский источник. Но объединяет их то, что в самых тяжелых, самых безнадежных ситуациях могут вдруг происходить самые неожиданные вещи.
Мы ждали, пока Игбар наполнит опустевший бокал и закурит очередную сигарету. При этом он вновь умудрился подпалить усы. Наконец Игбар соблаговолил продолжить: