– О молнии. Она же летает вверх-вниз, а тебе нужно, чтобы она двигалась вдоль земли. Кроме того, она мигом прожжет твою упряжь.
– Плевать мне на молнию! Как я могу думать на пустой желудок?
– Ну так съешь что-нибудь. Логичный выход.
– Как? Стоит мне пошевельнуться, этот проклятый ящик сразу начинает хлопать крышкой!
Сундук, как по команде, широко разинул пасть.
– Видишь?
– Чего ты боишься? Он и не думает тебя кусать, – сказал бес. – Там, внутри, есть еда. Ему лично без надобности, чтобы ты помер с голоду.
Ринсвинд всмотрелся в темное чрево Сундука. Действительно, среди кучи коробок и мешочков с золотом лежали несколько бутылок и нечто, завернутое в промасленную бумагу. Ринсвинд цинично рассмеялся и, порыскав по заброшенному причалу, нашел кусок дерева нужной длины. Как можно вежливее он вставил доску между крышкой и ребром Сундука, а затем выудил себе один из плоских пакетиков.
В пакете содержались сухари, которые на поверку оказались твердыми, как алмазное дерево.
– 'тоб им пу'то бы'ло, – пробормотал Ринсвинд, держась за поврежденную челюсть.
– Настоящее Дорожное Питание капитана Восемьпантера, – сообщил бес, стоя в дверце коробки. – Эти сухарики спасли жизнь многим людям, очень полезны в открытом море.
– Ну да, конечно. Их что, спускают на воду вместо плотов или кидают акулам и смотрят, как те тонут? А в бутылках что? Яд?
– Вода.
– Но вода есть везде. Зачем ему понадобилось везти сюда воду?
– Доверие.
– Доверие?
– Да. Это то, чего у него не было. Не доверяет он здешней воде. Сечешь?
Ринсвинд открыл бутылку. Находящаяся в ней жидкость вполне могла оказаться водой. Вкус у так называемой «воды» был никакой.
– Ни вкуса, ни запаха, – ворчливо пожаловался Ринсвинд.
Сундук негромко скрипнул, привлекая к себе внимание, а потом медленно, с ленивой, точно рассчитанной угрозой закрыл крышку, перемалывая импровизированную распорку, точно сухую веточку.
– Ладно, ладно, – сказал волшебник. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Штаб-квартира Аймора располагалась в Падающей башне на пересечении Заиндивелой улицы и Мерзлого переулка. Близилась полночь. Одинокий охранник, прислонившись к стене, взглянул на сходящиеся планеты и от нечего делать задумался над тем, какие изменения в его судьбе может предвещать это небесное явление.
Неподалеку раздался слабый-преслабый звук, точно зевнул комар.
Охранник посмотрел на пустынную улицу и заметил, что в нескольких ярдах от него в грязи что-то блеснуло. Он поднял загадочный кругляш. Свет луны еще раз отразился от золота, и судорожный вдох охранника эхом разлетелся по безлюдному переулку.
Загадочный звук повторился, и в канаву на другой стороне улицы покатилась вторая монета.
К тому времени, как охранник подобрал ее, появился третий кругляш – уже чуть подальше. Закрутившись, монетка с тихим звоном упала на землю. Золото, вспомнил охранник расхожее поверие, образуется из замерзшего света звезд. До сих пор он считал это враньем – не могут такие тяжелые штуки, как золотые монеты, естественным образом падать с неба.
В тот момент, когда охранник поравнялся с противоположным концом переулка, сверху упало сразу несколько монет. Только эти золотые лежали в мешочке, их было ужасно много, и Ринсвинд с силой опустил их на голову незадачливого телохранителя.
Придя в себя, охранник обнаружил, что смотрит в безумные глаза какого-то волшебника. Чокнутый маг поднес к его горлу обнаженный меч. Что-то темное и квадратное сжало его ногу.
Хватка неведомого существа намекала, что с охранником церемониться не будут.
– Где он? Где богатый чужеземец? – прошипел волшебник. – Быстро!
– Меня что-то схватило за ногу! Что это? – в голосе охранника прозвучала нотка ужаса.
Он попытался высвободиться. Давление на ногу усилилось.
– Лучше тебе этого не знать, – сказал Ринсвинд. – Прошу тебя, не отвлекайся. Где чужестранец?
– Не здесь! Его держат в трактире Пузана! Его все ищут! Ты ведь Ринсвинд, да? И ящик… ящик, который кусает людей… о-нет-нет-нет… пожалуй-с-ста-а-а…
Ринсвинд уже исчез. Охранник почувствовал, что державшая его незримая рука – или, если его опасения верны, крышка – ослабила хватку. Но когда он попытался подняться на ноги, нечто огромное, тяжелое и квадратное, вылетев из темноты, врезалось в него и устремилось вслед за волшебником. У этого нечто были сотни маленьких ножек.
Пользуясь своим самодельным разговорником, Двацветок пытался объяснить таинства «страх-и-в-ванне» Пузану. Жирный трактирщик внимательно слушал, а в его маленьких черных глазках что-то поблескивало.
Аймор с легкой насмешкой наблюдал за ними с другого конца стола, время от времени бросая какому-нибудь из воронов кусок со своей тарелки. Рядом взад-вперед расхаживал Визель.
– Ты слишком нервничаешь, – сказал Аймор, не отрывая взгляда от сидящей напротив пары. – Я чувствую твой страх, Стрен. Кто осмелится напасть на нас здесь? А этот подзаборный волшебник сам придет. Он слишком большой трус, чтобы не прийти. Он станет торговаться. И окажется у нас в руках. Вместе с золотом. И сундуком.
Визель сверкнул единственным глазом и ударил кулаком по затянутой в черную перчатку ладони.
– Кто бы мог подумать, что на всем Диске наберется столько разумной груши? – посетовал он. – Откуда нам было знать?
– Ты слишком волнуешься, Стрен. Уверен, на этот раз у тебя все получится, – ласково сказал Аймор.
Его помощник с отвращением фыркнул и отправился в обход зала, чтобы задать жару своим людям. Аймор продолжал наблюдать за Двацветком.
Странно, но маленький турист, казалось, совершенно не осознавал всей серьезности своего положения. Аймор несколько раз видел, как он с выражением глубокого удовлетворения осматривает комнату. Турист не переставая болтал с Пузаном, и Аймор заметил, как какой-то клочок бумаги перешел из рук в руки. Трактирщик в свою очередь вручил чужестранцу несколько монет. Странно все это…
Когда Пузан поднялся на ноги и вразвалку прошлепал мимо стула Аймора, рука главного вора, будто распрямившаяся стальная пружина, вылетела вперед и ухватила толстяка за передник.
– О чем это вы беседовали, мил человек? – негромко поинтересовался величайший вор в Анк-Морпорке.
– Н-ни о чем, Аймор. Частное дельце, не более того.
– Между друзьями не бывает секретов, Пузан.
– Э-э, гм. Ну, по правде говоря, я сам не успел разобраться, что к чему. Это нечто типа пари, понимаешь? – нервно объяснил трактирщик. – Мы вроде как поспорили, что «Порванный Барабан» не сгорит.
Аймор буравил его своими глазками, пока Пузан не задергался от страха и беспокойства. Тогда главный вор расхохотался.
– Вы держали пари на эту изъеденную древоточцами кучу старых бревен? – переспросил он. – Парень, должно быть, чокнутый!
– Да, но у этого чокнутого водятся денежки. Он говорит, что теперь, когда у него есть… не могу вспомнить слово, на «п» начинается, ставка, так сказать… в общем, тем людям, на которых он работает в Агатовой империи, придется раскошелиться. Если «Порванный Барабан» сгорит. Не то чтобы я надеялся, что это случится. Что он сгорит. В смысле «Порванный Барабан». Я хочу сказать, он для меня как дом родной, «Барабан» этот…
– А ты не так уж и глуп, а? – подытожил Аймор и оттолкнул трактирщика прочь.
Дверь резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
– Эй, это же моя дверь! – завопил Пузан.
Потом до него дошло, кто стоит на верхней ступеньке. Он успел нырнуть под стол за долю секунды до того, как короткий черный дротик, пролетев через всю комнату, с глухим стуком впился в деревянную обшивку стены.
Аймор осторожно протянул руку и налил еще кувшин пива.
– Не хочешь присоединиться, Злорф? – ровным голосом спросил он. – И убери шпагу, Стрен. Злорф Мягкоступ – наш друг.
Президент Гильдии Убийц ловко крутанул короткую духовую трубку и тем же движением плавно опустил ее в кобуру.