***
Драко разминался перед занятием, в этот раз разумно решив не устраивать стриптиз. А то впечатлительная гриффиндорка точно сбежит. Он хмыкнул себе под нос, когда дверь открылась и неуверенно вошла выше упомянутая особа.
Гермиона выглядела расстроенной и словно боялась здесь находится. Она подняла на него подавленный взгляд, и это неожиданно разозлило Драко, потому что на дне её глаз мелькнуло сожаление.
— Не утруждайся, Грейнджер, всё нормально, — Малфой повёл плечами, чтобы казаться спокойным. — Было и было, забыли?
— Хорошо, — шокировано сказала Гермиона, с удивлением смотря на него.
Чёртов сарафан, который он едва не разорвал на лоскуты, чертовски отвлекал.
— Давай начинать, — Драко приглашающе протянул девушке ладонь, чувствуя её зажатость и скованность.
Ведя её в танце, он больше ощущал напряжение, чем расслабление и легкое возбуждение, которое практически всегда присутствовало в такого рода занятии. Малфой сжал челюсть от злости и этого затравленного взгляда гриффиндорки. Ему хотелось наорать на неё, но смелости на это почему-то не было.
Он точно превратился в слюнтяя и хлюпика.
Драко считал секунды до окончания занятия. Ему больше не приносила удовольствия девушка в его руках. Он хотел побыстрее всё это закончить и желательно больше не думать о том, что Грейнджер походу реально его отшила.
Причём Малфой помог ей в этом.
Он полный кретин.
Гермиона боялась пошевелиться. Драко был зол, и очевидно, на неё. Она не понимала почему. Конечно, догадки были, но Малфой, как кубик Рубика: пока собираешь одну сторону, обязательно под знаком вопроса окажется вторая.
Девушка собирала в гармошку его футболку, но легче от этого не становилось. Хоть Драко и был в этот раз одет, его руки, которые притягивали к себе Гермиону, очень нервировали её. Она и так была возбуждена, а это только усугубляло ситуацию.
Вернувшись вечером в гостиную старост, она восстановила дыхание. Сердце хотело выпрыгнуть из груди и отправиться к Малфою, предавая хозяйку. Руки и ноги дрожали. Низ живота пылал, и было очень некомфортно передвигаться.
Она никогда такого не чувствовала.
С Роном было пресно. Сначала казалось нормально, но чем больше времени они проводили в отношениях, тем больше затухало их желание по отношению друг к другу.
Тогда это считалось обыкновенным явлением. Пока Уизли не нашёл новую девушку, и о которой случайно узнала Гермиона.
Ей даже не было больно от предательства Рона. Это была скорее обида. Измена всегда неприятна, но это вдвойне хуже, когда ты любишь человека. А когда тебе на него плевать, то возникает обычное непонимание. Гермиона не стала устраивать скандалов — она просто сказала, что им нужно расстаться.
Рон даже обрадовался этому, но ни он, ни Гарри с Джинни не знали, что Гермиона в курсе их общего предательства. Они не ругались, между ними не испортились отношения — это просто было понимание, что её личная жизнь больше никогда не будет касаться друзей.
Их мнение в этом вопросе больше её не интересовало.
Они с Роном расстались в начале октября, а любовница появилась в начале августа. Было несложно догадаться, что причина измен Уизли отнюдь не в расстоянии между ними. Она вернулась в Хогвартс, а он с Гарри стал строить карьеру в Аврорате, — всё честно и ясно.
Гермиона стала сомневаться в своих чувствах к Рону ещё после их первой ночи вместе. Это было… никак. Она даже не могла это вспомнить, потому что только возникла вспышка боли, а через несколько минут Рон перевернулся на спину и сказал, что она бесподобна.
Грейнджер тогда ничего не поняла. Абсолютно. Тогда она пошла к Джинни и узнала, что у всех всё происходит по-разному, но у них с Гарри… было круто. Это единственное, что Гермиона запомнила и могла произнести, не вдаваясь в подробности.
Оказалось, что секс очень важен в отношениях. Если он пресный и никакой, то и эти отношения логично будут никакими. Между Гермионой и Роном никогда не было страсти.
Всё было спокойно. Наверное, поэтому после потери девственности с человеком, которого она, как ей казалось, любила, всё стало только ухудшаться.
Сначала ссоры. Потом непонимание и жалобы, что она проводит с ним слишком мало времени. Затем любовница, которая поставила окончательную точку. В конце сентября Гермиона увидела их недалеко от гостиницы, когда взяла разрешение посетить Лондон. И в следующий свой выходной, третьего октября, они с Роном встретились и всё обсудили.
Гарри знал. Знала Джинни. Грейнджер это поняла, когда подслушала их разговор, немного раньше трансгрессировав на Гриммо. Они тогда так яростно спорили, рассказать ей или нет, а потом так же яростно мирились на кухонном столе, что Гермиона решила зайти и попить с ними чай как-нибудь в другой раз.
Больше за их кухонный стол она без санитарной обработки палочкой не садилась.
Возможно, все эти события, которые так или иначе отложились у неё в голове, и мешали гриффиндорке начать всё сначала с Малфоем. Или хотя бы зайти дальше. Но Гермиона хотела нормальных отношений, а не то, что у неё было. И уж точно не потрахушек время от времени.
Но как сказать об этом Драко, Гермиона не представляла.
— На сегодня мы закончили, — его раздражённый голос вырвал девушку из задумчивости.
Она даже не поняла, что прислонилась щекой к его плечу и они несколько минут просто покачивались на месте. Видимо, Драко тоже ушёл в себя, не сразу заметил, что их репетиция приняла другой оборот.
Снова.
— Драко, всё нормально? — Гермиона заламывала пальцы, закусив губу и неуверенно смотря на напряжённую спину Малфоя.
Он замер, когда понял, что она назвала его по имени. Драко повёл плечом, словно хотел скинуть с себя её голос и ожесточённо ответил:
— Всё прекрасно, Грейнджер.
— Может, мы обсудим… то, что произошло? — она сглотнула, начиная паниковать.
Гермиона не знала, чем думала, когда задавала этот вопрос.
— В смысле? — Малфой повернулся к ней лицом, складывая руки на груди и приподнимая свои чёртовы брови.
— Ну, в смысле, — девушка запнулась, пытаясь подбирать правильные слова и не свалиться при этом в обморок, — я не хотела. Нет, в смысле, я хотела, но не так… Блин, — Гермиона топнула ногой от досады, — я не знаю, как объяснить.
Драко сдержал почти ласковую ухмылку, видя растерянность Грейнджер. Это зрелище редко можно лицезреть. Он сделал несколько шагов к перепуганной девчонке, и положив руку на тёплую и красную щёку, стал выводить узоры большим пальцем.
— То есть хотела? — Малфой выразительно поднял брови, заглядывая в шоколадный океан напротив. Гриффиндорка кивнула, и он продолжил: — Но просто испугалась?
Ещё один кивок и Драко резко наклоняется к ней и целует, проникая языком в рот девушки, от чего она шокировано распахивает глаза, но через мгновение подаётся всем телом навстречу его рукам. Малфой зарылся в её волосы, наклоняя голову и целуя глубже, яростней и так, что ноги подгибались у обоих.
Гермиона забралась тёплыми пальцами под футболку Малфоя и выводила узоры на его коже, от чего он вздрагивал от желания. Она опустила ладони ниже, и прошлась по бугру в его брюках, и начала судорожно расстёгивать ремень.
Все страхи и неуверенность испарились, будто их никогда и не было.
Драко рычал в поцелуй, на секунду отрываясь, чтобы стянуть дурацкий сарафан, который был на теле Грейнджер слишком долго. Когда кусок ткани оказался на полу, Драко замер. Она была без бюстгальтера, и он сразу наткнулся взглядом на небольшую округлую грудь.
Гермиона снова поцеловала Малфоя, и расстегнув молнию на брюках, сжала в руке его член, слыша возле уха сумасшедший стон. Драко избавился от штанов и, схватив девушку за руку, быстро опустился на единственную скамейку, сажая Грейнджер на себя, тут же впиваясь в её красивую грудь.