– Пропустите ее! – закричал кучер, когда Рилиана пошла вперед, подобно человеку, больному лунатизмом. – Ее муж был убит этой ночью медведем!
Перешептываясь, толпа медленно расступалась перед печальной леди. Она видела неясные очертания лиц за вуалью, от соболезнующих до любопытных. Рилиана не скрывала своего безразличия к чувствам окружающей ее толпы.
Деревянную раму, в которой был выставлен на обозрение убийца, сделали семи футов в высоту, так как она предназначалась медведю. Крепкие канаты протянулись по раме снизу вверх. Они должны были держать медведя, вытянутого во весь рост. Рилиана убрала с лица вуаль. Старуха была права - это был не медведь. Вместо него висел голый человек, мужчина, которого она хорошо знала – Эдгар из гильдии Медников.
Песнь за занавесом тьмы
Loren L. Coleman
Перевод: Александр Pa3dolBOY Гракович.
Редакция: Ольга Jacinta Якубова
Свет, приглушенный облачной пеленой, пробил глухой покров древесных крон над болотами. Он распался на мелкие тусклые лучики, которые создавали тени и смутно отсвечивали от омерзительных черных вод. Земля тянулась в эту тьму тонкими щупальцами. Дорожки пересекались во тьме, образовывая мосты, соединяющие мелкие кочки и острова мокрой почвы, пропитанные водой. Печальный крик болотной цапли, попавшей в силки, катился над трясиной.
Темкен остановился, чувствуя на себе чьи-то взгляды, и опустил кожаную сумку к ногам, на болотистую землю. Его острое зрение проникало сквозь мрак над топью, а ноздри вдыхали стылый сырой воздух. Он был настороже. Никакого движения, кроме холодного ветерка, колышущего высокую траву и серый мох, слоями свисавший с ветвей высоко над стоячими заводями. Не было ни деревьев, которым придали форму, ни земли с признаками ухода за ней. Никакого запаха костра или цветов, которыми обычно отмечали свои тропы воины и разведчики.
Никаких признаков других эльфов.
И все же земля взывала к нему. Из-под его собственной боли и мук она нашептывала ему уверения, что он идет правильным путем.
Здесь, уже скоро, он должен найти других Выживших, тех, кого он соберет вместе. Гнилое марево, окутавшее землю, скрывало их от глаз. Темкен потянулся к земле, как происходило в его снах, нащупывая присущую ей силу, и уцепился за то, что питало жизнь, притягивая это, пропуская сквозь себя и открывая все, скрытое тьмой от его обычных ощущений. Пусть это не было жизнеутверждающим переживанием чистой природной силы, но болота предоставляли Темкену достаточно маны для его целей.
Темкен был удивлен, как близко к нему она оказалась, – прислонившись к широкому стволу того же самого кипариса, что простирал ветви и над ним самим. Тени отступили, утянутые прочь его призывом ограниченной жизненной силы болот, однако ее хватило, чтобы обрисовать облик.
На краткий миг Темкен вообразил, что позади нее парила тень, еще более темная, чем мрак вокруг, зловещая сущность, которая пыталась собраться с силами и встать у него на пути. Но и она тоже исчезла, отступив в болота.
Эльфийка едва шевельнулась, осознав, что ее убежище раскрыто. Она вновь сделала движение, не пытаясь убежать или обнять своего соплеменника, а лишь выказывая смирение с долей незначительного беспокойства.
– Да, я здесь, – проговорила она слабым голосом, невнятно произнося обычно мелодичную речь эльфов. – Что за слова ты хочешь мне передать?
Отзвук отчаяния в холодном приветствии задел сердце Темкена, но он быстро отогнал его прочь, вспомнив о важности своей миссии. Шагнув вперед, глубже в объятия дерева, он опустился на колени перед эльфийкой прямо на топкую землю, не думая о холодной сырости. Потрясенный увиденным, Темкен боролся со своим беспокойством, чтобы оно не управляло его выражением лица или голосом. Он смутно ее узнавал. Кажется, он помнил ее Прежде. Он, юный ученик разведчика, и она, едва повзрослевшая, но уже часовой. Дальнейшее столетие перевело их обоих в длительный неопределенный средний возраст, который доставлял радость большинству эльфов. Но в то время как Темкен нашел свою цель в жизни После – во времена объединения всех Выживших, – она предалась отчаянию, проникшему даже в ее повседневное существование. Не нужна была никакая магия, чтобы прочитать это в ее облике. Ввалившиеся от измождения мерцающие глаза придавали ей вид призрака. Темные волосы были растрепаны, и в них запутались кусочки грязи и мха – болотный сор ее жизни. Церемониальные слова, которыми он ранее открывал обряды единения, покинули его. Она, очевидно, не видела повода торжествовать от его прибытия, и тогда Темкен выбрал простое предложение тепла и надежды, пока он не сможет лучше объяснить цель своей миссии.