Вопрос мог стать и ответом. Его выманила из глубин своего разума та самая тень, колыхавшаяся на краю его сознания. Почему бы и нет? Но все же он не принял этого ответа. Тень отступила.
Что случилось с ним на пути сюда?
Гвенна остановилась, попробовала выпрямиться, и, шагнув прочь от Темкена, оставила его стоять одного.
– Это Темкен, – Гвенна представила его, ради приличия, тем, кто не помнил его молодым. – Он останется тут.
Вокруг все закивали.
– На столько времени, сколько потребуется, – уточнил он.
Ему вновь кивнули, но Темкену показалось, что это было согласие именно со словами Гвенны. День, может два. Только ради отдыха, сказал он себе, хотя до того он не намерен был провести в болотах более одной ночи.
– Там другие Выжившие. Мы надеемся, что они направляются на запад – к теплым лесам. Но мы должны быть вместе, – слабым голосом проговорил он.
– Мы уже вместе, – отозвалась Гвенна, но так, словно сама была в этом не уверена. Но ее вновь подбодрили кивками.
Она подошла к большому котлу, в котором что-то закипало над открытым огнем. От старых костров остались выжженные пятна на земле. Кто-то подал ей ковш, и она зачерпнула варево, удивив Темкена тем, что не предложила ему испробовать первому, как гостю. Вместо этого она первой сделала долгий глоток. Чтобы скрыть удивление, он принялся выбирать грязь из своих длинных кос, свесив их на левую сторону головы, а затем вновь перекинув их на плечи. Гвенна отпила еще, после чего передала ковш Темкену. Когда их руки соприкоснулись, она моргнула от внезапного замешательства, словно она нарушила свое собственное табу, но всего лишь пожала плечами.
Темкен напомнил сам себе, как долго эти Выжившие были оторваны от остальных, и об условиях, в которых они теперь жили. Он поблагодарил кивком Гвенну и эльфа, хранителя очага, и сам глубоко зачерпнул из котла. В коричневом бульоне плавало ужасного вида мясо, и Темкен решил, что если он спросит о его происхождении, то ответ может ему не понравиться. Отпив из ковша, он плеснул из него на землю для подношения Гайи, а затем осторожно допил мелкими глотками остальное. Поглядев над ковшом, Темкен заметил, с каким видом наблюдали за его пожертвованием остальные эльфы – с некоторым удивлением и даже с недовольством за пустую трату хорошей похлебки. Но Темкен полагал, что его обрядовое подношение богине природы должно быть знакомо эльфам, даже если это у них не принято.
– Ему понадобится дом, – сказал хранитель очага, оглядывая деревню. – Вот там может найтись комната, где он разместится, – Он кивнул в сторону двух лачуг, чуть побольше прочих, в стороне от середины топи.
Темкен оторвался от ковша. – Мне не нужен дом, – смущенно возразил он.
Он снова отпил жидкого сального варева. Окрестности окутала тьма, но песнь Гайи, узнаваемая, хоть и приглушенная, проникала сквозь мрак и приносила с собой воспоминания о нетронутых землях: шепот ветерка в ивах, скрип ветвей над прозрачным журчащим ручьем. Передав ковш хранителю костра, Темкен взглянул на Гвенну и резко вдохнул сырой воздух.
– Я скоро пойду на запад искать остальных выживших. Я надеюсь, вы пойдете со мной.
Эльфы встретили его предложение с выражением ужаса и озабоченности, а кто-то просто опустил глаза. Что случилось с ним на его пути сюда? Это казалось важным вопросом. К своему сожалению, Темкен не нашел ответа. Болотный газ или всего лишь переутомление? Он помнил, каким больным себя ощущал. Помнил, как опустилась тень после его неудачного заклинания. Он лежал в вонючей грязи, глядя на Гвенну. Ее тихий голос, полный отчаяния. Никто из нас не уйдет... Было ли что-то еще? Он не мог вспомнить.
Гвенна сидела у огня, не шевелясь, и смотрела на Темкена с печалью и унынием. Она кивнула ему, когда он поймал ее взгляд, словно подтвердив его мысли. Зов Гайи вел именно к Гвенне, не к деревне. Она была ключом, но как его повернуть? Двое смотрели друг на друга. Его взгляд был проницателен, а ее – становился все более пустым и безжизненным. Вместо того чтобы разжечь в ней стремление покинуть болото и вернуться вдвоем в анклав, Темкен чувствовал желание остаться здесь. У них не было настоящего дома. В этом Гвенна была права. Но разве это должно быть вот так? Все должно быть на своем месте в природе, или нет? Он вспомнил угасание его заклинания, орхидеи, и страдание, которое пришло вслед за этим.