Она опустила его на крышу невысокого амбара. Полный молодой мужчина выглядел обнаженным крайне беззащитно, и, конечно же, у него не было при себе оружия. Из-за осознания этого у Котары почти помутился разум.
Когда она рассказала ему, почему она явилась за ним, он возразил:
– Но я не трогал Аксдана! Я только стоял и смотрел!
– Это не имеет значения. Мой повелитель приказал мне убить тебя, и я должна повиноваться.
– Прошу, – взмолился он. Слезы стекали по его пухлым щекам.– Я признаю, что я виновен. Я хотел найти способ остановить все это. Всю мою жизнь я чувствовал, что действую по велению Мултама, а не по своей воле. Накажи меня, если это твой долг, но пощади мою жизнь.
– Я не могу, – сказала она. – Покажи свои руки.
Вместо этого он сложил их вместе и опустился на колени. – Умоляю тебя... Я могу помочь, предупредив тебя о магии Ильмиеров...
– Я уже знаю о заклинаниях, использованных Мултамом. Они не спасли его.
– Это был обычный фокус. В моей семье есть столь же могущественные маги, как и любой из Хаджинов. Даже более могущественные, потому что они не побоятся призвать владык тьмы. И я знаю, что они готовят заговор, как противостоять тебе. Я сумею подослать к ним шпиона, чтобы узнать, в чем именно состоит их замысел.
– Я не буду торговаться с тобой за твою жизнь, – проговорила Котара. – Я могу только выполнять приказы моего повелителя. Вставай и сражайся.
Эскандер скорчился и зарыдал.
Внезапно она возненавидела и его, и всех Ильмиеров, как будто они сами требовали осквернить себя их смертью. В неутолимом гневе ангел набросилась на него.
Позже, ночью, увидев себя в зеркале Сабула, она поняла, что еще больше изменилась. Ее светящиеся глаза приобрели безжизненный металлический оттенок, превративший кроткий ангельский взгляд в хищный взор сокола.
На следующей неделе Ильмиеры стали весьма осторожны. Те, кто осмеливался выйти из домов ночью, всегда делали это в компании телохранителей или хорошо вооруженных друзей, или, в тех редких случаях, когда их было некому защитить, прибегали к маскировке.
Единственное, что доставляло неловкость Котаре в ее кровавой работе, было до сих пор сохранявшееся отвращение, и ярость, возникшая при убийства Эскандера. Ее облик продолжал неуловимо изменяться. Перья заострились, а их сияние потускнело. Возможно, она, дочь бескрайних небес, пробыла близко к земле слишком долго, и грубая земная твердь отрицательно повлияла на нежную ангельскую сущность.
В дневное время Котара пыталась очиститься в небе, чтобы вернуть себе прежний вид, поднимаясь все выше и выше, сквозь облака к звездам, светящимся над ними в непроглядной тьме. Но, как бы высоко она ни поднималась, она не могла избавиться от отвратительной печати жестокости и ненависти, которая пристала к ней.
Когда Котара проникла к Сабулу через окно, тот сидел и смотрел в пустоту. Его грязные каштановые волосы стали жирными и запутались, а подбородок так и остался небритым. Белые одеяния мага были помяты, и от него воняло немытым телом.
– Мастер? – сказала ангел.
Молодой маг тяжело развернулся к ней.
– Ты схватила Отори? – спросил он.
- Да, но возникли трудности,– начала говорить Котара. – Он поставил всевозможные ловушки для меня, сделав самого себя приманкой. Когда я спикировала на него, маг сбил меня с толку иллюзией, а затем на меня набросились полдюжины наемных убийц. Но я сама убила их всех, чтобы никто из них не смог сообщить, что видел ангела.
Глазам Котары было больно, они отчаянно пульсировали, но слезы не текли. Возможно, она выплакала их все.
Сабул прищурился. – И это... – он махнул рукой, – хорошо. Я полагаю, что, если наемники служат Ильмиерам, то они берут на себя часть вины, защищая убийц.
Котара взглянула на него. Ее пальцы сводила судорога. – Ты действительно веришь в это?
Он лихорадочно затряс головой. – Я не знаю. Но в любом случае, это уже чересчур. Не волнуйся об этом.
- Это может произойти снова. Я уже убила Мултама и его главных подельников. Мы опустились до того, что убиваем юношей, которые иногда прогуливались по городу в его обществе, и никто из них, по всей вероятности, не виновен в смерти Аксдана. Хватит себя обманывать, что все это делается в борьбе за восстановление справедливости. Ты развязал войну на уничтожение. А любая война уносит невинные жизни.