Кто-то остановился возле них. Врач. Под белым халатом — синяя рубашка и пестрый галстук.
— Здравствуйте. Я — Майк Гирин, гематолог. Извините, что заставил вас ждать.
— Что… — Руфь сглотнула. — Что с моим сыном?
— Ну… — Врач глянул в свои записи. — Окончательного диагноза пока нет. Пока, судя по анализам, можно сказать, что у вашего сына серьезные нарушения в крови.
— О боже! — прошептала Руфь.
— Что за серьезные нарушения? — спросил Пол.
— Его обследуют специалисты. Гематолог. Онколог. Уролог. Невропатолог. — Врач скривил губы в улыбке. Пол впервые видел, чтобы человек так улыбался. — Самые лучшие специалисты. Обследование крови уже проведено. Теперь мы ждем результатов остальных анализов. Если с ним что-то не так, мы это обязательно обнаружим. — Но глаза его говорили, что все уже обнаружено.
Часы показывали шесть, когда доктор Гирин вновь вышел к Руфи с Полом. На этот раз он пригласил их проследовать за ним в небольшую комнату с низким диваном и двумя стульями с прямыми спинками. На одном сидел врач, на вид старше Гирина. При их появлении он поднялся и протянул руку.
— Рад познакомиться с вами. Я — доктор Колдбек, заведующий гематологическим отделением.
Доктор Гирин занял второй стул.
— Итак, — начал он, — полагаю, нет смысла ходить вокруг да около. Как мы и подозревали, Уильям серьезно болен.
— По всем признакам у него ОЛЛ, — продолжил доктор Колдбек. — Острый лимфоидный лейкоз.
Руфи показалось, будто ее подвесили на непрочной веревке над глубокой пропастью. Под ногами — только темная холодная пустота.
— Лейкемия ведь почти неизлечима? — промолвила она.
— Вовсе нет. ОЛЛ хорошо поддается терапии. Мы постоянно изучаем эту болезнь, в связи с чем шансы на выздоровление значительно возрастают. На сегодняшний день восемьдесят процентов больных ОЛЛ выздоравливают.
— Это абсолютно точный диагноз?
— Боюсь, что да. Данные анализов крови достаточно убедительны. Как только станут известны результаты пункции костного мозга, сразу начнем лечение.
— На что он может рассчитывать? — осведомился Пол. — В настоящий момент ничего другого мы не способны усвоить.
— Многое зависит от самого больного и от того, как он будет поддаваться лечению, — объяснил доктор Колдбек. — Но ОЛЛ весьма чувствителен к химиотерапии.
— Но ведь химиотерапия дает побочные эффекты? — спросил Пол.
— Да, при интенсивной химиотерапии разрушаются как раковые клетки, так и костный мозг, — спокойно подтвердил доктор Гирин. — Если разрушение достигает критических масштабов, приходится искать здорового донора для пересадки костного мозга.
У Руфи задрожал подбородок. Она, почти ничего не видя, смотрела на врачей, сыпавших медицинскими терминами, от которых у нее гудела голова. Трансплантация костного мозга… химиотерапия… Какое отношение все эти слова имеют к Уиллу, к жизнерадостному Уиллу, для которого она не находила времени, хотя и подозревала, что он нездоров?
— Я замерзла, — промолвила она. — Мне очень холодно.
Пол накинул пиджак ей на плечи.
— Уилл поправится. Ты же слышала, что сказали врачи. Восемьдесят процентов больных выздоравливают.
— А двадцать процентов — нет.
— Не говори так, — сказал Пол. — Даже не думай об этом.
Врачи продолжали что-то объяснять, но Руфь не могла сосредоточиться. Смотрела только, как открывается и закрывается рот доктора Гирина, исторгая слова, которые она не желала слышать: тошнота, выпадение волос, язвы. Мой бедный Уилл, мой несчастный мальчик! Вдруг ей вспомнился мыс Калеба. Там яркое солнце, море, ветер шумит в соснах. Куда все это ушло: дети, муж, дом? На что она променяла свое счастье?
Она позвонила Бобу Ландерсу домой.
— Руфь, — сказал он, — я слышал, что ты сегодня не смогла выйти на работу. Не волнуйся. Джим Пинкус прекрасно провел встречу с «Филлипсоном». Джейк, как всегда, начал…
— Я увольняюсь, Боб.
— Что?
— Увольняюсь с работы, отказываюсь от компаньонства.
— Увольняешься? Но почему?
— Я звоню из больницы. Уиллу только что поставили диагноз. Лейкемия.
— О боже! Какое несчастье, Руфь. Я потрясен. И тем не менее настаиваю: не принимай скоропалительных решений. Мы предоставим тебе длительный отпуск. И кстати, не забудь про медицинскую страховку.
— Да, я как-то не подумала. — Будущее ей представлялось недосягаемо далеким, унылым и холодным.
— Не увольняйся, Руфь. Во всяком случае, пока. Тогда…
— Боб, Уилл серьезно болен. Возможно, он… — Ее голос задрожал. Нет, она не способна выговорить это слово. Восемьдесят процентов выживают, двадцать — нет. Эти цифры пульсировали у нее в мозгу. Один из пяти не выживает… — Да, за переговоры с «Филлипсоном» не волнуйся. Джим знает, в каком ключе их вести.