— Да, но от этого все равно не легче.
— Да. И все же всегда лучше быть готовым заранее.
— Разве можно подготовить себя к смерти восьмилетнего ребенка?
Медсестра смущенно отвела взгляд:
— Ее родители были здесь. И дедушка с бабушкой. А еще старшая сестра. Она вроде как улыбнулась им, закрыла глаза и больше уже не открывала.
— Это несправедливо, — дрогнувшим голосом произнес Уилл. — Она же была совсем маленькая.
Руфь не знала, как утешить сына. Она отвезла его в палату, дождалась доктора Гирина и пошла звонить Линде.
На следующий день Руфь прощалась с Мишель. Она долго выбирала, что надеть на траурную церемонию, и в итоге, отказавшись от строгих тонов, нарядилась в бледно-желтый костюм с зеленым шелковым шарфом — цвета весны, цвета надежды. Приехав по названному Линдой адресу, она с удивлением обнаружила, что это — просторная пристройка к ресторану «Старая Варшава». В зале было полно народу, гости громко разговаривали, смеялись. Один длинный стол был уставлен блюдами с закусками, другой — бутылками с вином и водкой. На отдельном столике в окружении игрушек стоял портрет Мишель, украшенный длинными бело-розовыми лентами. На стенах висели шары всех цветов радуги, в вазах благоухали розы.
— Мы устроили праздник в ее честь, — объяснила Линда, обнимая Руфь. На ней было платье цвета клубничного мороженого. — Утром мы всей семьей попрощались с ней в церкви, но Мишель всегда хотела, чтобы для нее устроили праздник, когда она поправится.
По щекам Линды катились слезы, но она все равно улыбалась.
— Мишель была бы в восторге, — сказала Руфь, оглядываясь вокруг.
А для Джози мы праздника не устроили, думала Руфь. Вместо этого запечатали свое горе и спрятали поглубже. Сколь же мрачна и уныла была церемония в Мэне — листопад, пробиравший до костей холодный северный ветер.
В тот вечер Пол оформлял заказы на учебники для первого семестра и надеялся управиться до начала футбольного матча. Налив себе джина с тоником, он едва успел сделать первый глоток, когда зазвонил телефон. Пол снял трубку.
— Да?
— Пол? — Голос был такой слабый, что он едва узнал его.
— Руфь, это ты? Что случилось?
— Уилл, — выдавила она.
— Что? — Руфь не отвечала. Полом начала овладевать паника. — Что с ним?
— Я приехала домой, а тут сообщение от доктора Гирина. Он просит перезвонить ему как можно скорее, а я… я больше не в состоянии в одиночестве выдерживать плохие новости.
— Сейчас буду.
Приехав к жене, Пол позвонил Гирину. Руфь со страхом наблюдала за ним. В трубке слышались больничная суета, шарканье резиновых подошв по гладкому полу, плач ребенка.
— Это профессор Коннелли, — сказал Пол. — Вы просили позвонить.
— Да. У нас хорошие новости.
Пол затаил дыхание.
— Неужели это то, что я думаю?
— Наступила ремиссия. Последние анализы показали отсутствие раковых клеток. Он здоров.
— О боже!
— Разумеется, он останется у нас на учете. Мы не можем исключать вероятность рецидива. Будем молиться, чтобы этого не произошло. Мы знаем много случаев, когда болезнь больше не возвращалась.
Другими словами, рак побежден, думал Пол. Возможно, только на время. Отныне они никогда не смогут спать спокойно. Но вслух он этого не произнес.
— Не могу выразить, как мы благодарны вам за все, что вы сделали.
— Для нас это каждый раз такое же чудо, как и для родителей, — ответил Гирин.
— Спасибо, доктор. Большое спасибо. — Пол со стуком положил трубку на рычаг и широко улыбнулся жене: — Он победил болезнь, Руфь! Рак отступил.
— Здоров. — Она рухнула на диван и разрыдалась. — О Пол, не могу поверить. Просто не верится.
— Мне тоже. — Он сел рядом с ней, обхватил ее лицо ладонями, поцеловал мокрые щеки, зажмуренные глаза, губы.
Она приникла к нему, положила голову ему на плечо.
— Я старалась не терять надежды и в то же время боялась. Все эти месяцы я смотрела на него и думала, сколько же мучений ему еще предстоит вынести. И вот теперь он здоров.
Пол обнимал жену, стараясь не вспоминать сделанной доктором Гирином оговорки.
Глава седьмая
Уилл постепенно возвращался к нормальной жизни. Окрепнув, он начал ходить в школу и теперь доучивался последние дни перед летними каникулами. Руфь вышла на работу. Глядя на запруженные городские улицы, на цветы в городском саду, которые она заметила будто впервые, Руфь вдруг ясно осознала, насколько ограниченным стало ее существование.
Пока Уилл здоров, можно строить планы на будущее. Но она все равно будет внимательно наблюдать за ним, беспокоиться о нем каждую секунду.