Когда она спросила сына, какой подарок он хотел бы получить на пятнадцатилетие, мальчик заявил не раздумывая:
— Хочу поехать в Дом Картеров. Мы там сто лет не были.
— Уилл. Я… я не могу.
— Почему?
— Потому что с тех пор… с тех пор как…
— Погибла Джози.
— Да. Там я вижу… ее всюду.
— Джози, мама, — неожиданно взорвался Уилл. — Ее зовут Джози. Джозефина. Почему ты никогда не говоришь о ней? Поэтому папа и ушел. Он не мог смотреть, как ты делаешь вид, будто ее никогда не существовало. Ведь мы все думаем о ней каждый день, и скучаем, и мечтаем о том, чтобы она снова была с нами, и… и… — Уилл заплакал. Из его тощей груди вырывались пронзительные всхлипы.
— Да. Я…
— Джози утонула, погибла, и мы теперь не такие, как раньше. — Он уже рыдал навзрыд.
— Наверно… — Руфь помедлила, тщательно подбирая нужные слова. — Наверно, я считала, что, если мы станем жить, как прежде, это будет означать, что мы оказались сильнее обрушившейся на нас беды.
— Но, мама, я хочу говорить о Джози. И о папе, о том, что он оставил нас, и… — Он прижался лбом к стене. — Я даже ходил пить колу с этим придурочным ухажером Джози, лишь бы поговорить о ней.
— С Робом Фаулером?
— С Робом, Бобом, какая разница. — Уилл укоризненно посмотрел на мать. — Главное, что он меня слушал.
Спустя две недели после начала летних каникул Руфь вернулась домой с работы и застала на кухне вместе с Уиллом его приятеля Эда Стайна.
— Здравствуйте, миссис Коннелли, — поздоровался Эд.
— Привет. Как родители?
— Отлично. — Он взглянул на Уилла. — Кстати, мы завтра уезжаем в Мэн, и родители спрашивают, не отпустите ли вы с нами Уилла.
— Это исключено, — отрезала Руфь.
— Почему? — спросил Уилл.
— Почему вы его не отпускаете, миссис Коннелли? — Эд был вежлив, но настойчив.
— Эд, Уилл недавно перенес тяжелую болезнь. Ему нельзя переутомляться.
— Но в Суитхарборе он только сил наберется, вы не согласны, миссис Коннелли? Ни тебе уроков, ни школы, ни всяких придурков на улицах. Чистый воздух.
— Это подготовленная речь или экспромт? — рассмеялась Руфь. — Хотя в чем-то ты прав.
— Я все равно поеду. — Уилл вышел прочь из кухни.
Эд последовал за другом, но в дверях обернулся и сказал с улыбкой:
— Не волнуйтесь, миссис Коннелли. Вечером мама вам позвонит.
— Мне все-таки непонятно, Руфь, что означает это письмо из Федеральной комиссии по торговле. — Джейк Филлипсон подался вперед.
Обладатель густой седой шевелюры и маленьких черных глазок, он был больше похож на белого медведя, чем на президента крупной корпорации.
— Что вам непонятно?
За его спиной она видела изнывающий от летнего зноя город. Раскаленный воздух словно бы сиял в солнечных лучах, многократно отраженных зеркальными стенами высившихся вокруг зданий. Руфь подумала об Уилле. Хорошо, что он сейчас в Суитхарборе, вдали от духоты большого города.
— Какова его законная сила? Что, если в Вашингтоне передумают?
— Джейк, это своего рода разрешение со стороны Федеральной комиссии, знак того, что они дают вам зеленый свет, не вынося вопрос на официальное рассмотрение. Можете спокойно приобретать то, что собирались приобрести.
— И все-таки я не уверен, — не унимался Филлипсон. — В конце концов, это всего лишь письмо.
— Безусловно, — кивнула Руфь. — Но согласно определению Федерального апелляционного суда подобные письма имеют силу закона.
— Ну хорошо. Только я хочу иметь письмо и лично от вас, Руфь, подтверждающее, что с вашей точки зрения у нас есть все законные основания на данное приобретение.
— Отправлю после обеда с «Федерал экспресс», — пообещала она.
Они находились на двенадцатом этаже, но даже через закрытые окна в кабинет доносился уличный шум — полицейские сирены, настойчивые, раздраженные гудки автомобилей. У нее на лбу выступила испарина. Она провела пальцами по волосам и улыбнулась Филлипсону:
— Все пройдет гладко, Джейк. Не волнуйтесь.
— Да я пытаюсь. — Филлипсон встал из-за стола. — Кстати, как ваш мальчик?
Ее лицо озарила улыбка.
— Болезнь отступила. Он чувствует себя настолько хорошо, что я отпустила его на лето в Мэн. — Она глянула на часы. — На День Труда я и сама туда поеду. У него будет день рождения. Пятнадцать лет.
Спустя месяц после отъезда Уилла в Мэн, Руфи на работу позвонила Кармела Стайн, мать Эда.
— Вы только не волнуйтесь. Уилл недавно немного температурил.