Гертруда принялась поднимать крышки с кастрюль и нюхать содержимое.
— Ммм, — удовлетворенно произнесла она. — Соус отличный. Попробуйте. — Она подала Руфь ложку.
— Что это?
— Для индейки. Вино, немного куантро, еще кое-что.
— Вкусно. — Руфь присела на краешек стола. — Спасибо, что пригласили нас. Вы так добры.
— Мы вам очень рады.
Какая она великодушная, думала Руфь. Она вспомнила, как Гертруда помогала им в скорбные дни после смерти Джози.
— А что с Уиллом? — спросила Труди.
Руфь обхватила себя за плечи.
— Лейкемия. — В теплой кухне страшное слово прозвучало особенно резко.
— О боже! Какой ужас.
— Мы думали, он выздоровел. Но болезнь вернулась.
— Бедный мальчик. По нему не скажешь, что он так тяжело болен. Вы, по всему видать, незаурядная женщина.
— Я? — Руфь грустно рассмеялась. — Не думаю.
— Незаурядная, — настаивала Труди. — Вырастили таких замечательных детей. Джози тоже была большая умница. Она многое унаследовала от вас. Я это часто замечала, когда она приходила к нам.
— Я уделяла ей мало внимания. Ей не хватало душевного тепла.
— Джози не была ничем обделена.
— Но она-то думала, что была. Мы все время спорили. Особенно в последнее лето, перед… перед несчастным случаем.
— Но это же абсолютно нормально. Джози взрослела. Она нашла свой путь, отличный от вашего. Только и всего.
Может, она права?
В кухне появился Пол с коробкой из супермаркета и поставил ее на стол. Руфь принялась извлекать из коробки вино, швейцарский шоколад, запеченный окорок, сыр «камамбер».
— Мне кажется, она меня ненавидела.
— Руфь, да разве можно такое говорить! — изумилась Труди, открывая духовку, чтобы проверить индейку. — Джозефина всегда говорила о вас с любовью.
— Да? — Как хотела бы она, чтобы это было так.
— Вот что я вам скажу. Хорошие дети бывают только у хороших родителей. Уж поверьте мне.
— Труди… — Руфь едва не заплакала.
Обернувшись, Гертруда увидела выложенные на стол продукты и от удивления всплеснула руками.
— А это что такое?
— Не могли же мы прийти с пустыми руками.
— Какие дорогие подарки. И так много. Сыр, вино… — Труди улыбнулась Руфи, ее широкое лицо раскраснелось. — Спасибо. — Она опять нагнулась к духовке. — По-моему, птичка шепчет, что ей пора на стол.
Индейка получилась сочная, клюквенно-апельсиновый соус — выше всяких похвал. Стол ломился от яств: горы теплого домашнего хлеба, пюре из сладкого картофеля с ореховой пастой, краснокочанная капуста с луком и яблоками, жареная картошка, домашняя колбаса.
Пол и свояк Дитера затеяли жаркий спор о политике США в Латинской Америке. Старая миссис Хекст вспоминала Суитхарбор своей молодости. Уилл с улыбкой наблюдал за всеми, но говорил мало. Вид у него был бледный.
После кофе за столом наступило затишье. Труди вышла на кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли бокалы и графин яичного ликера.
— Скоро начнем петь песни, — сказала она. — Но сначала каждый должен произнести тост. Я первая. За нашу общую семью. — Все подняли бокалы. — Как здорово, что сегодня мы вместе.
— За Рождество, — провозгласил Дитер.
— За друзей, — добавила сестра Труди.
— За музыку и смех, — произнес муж сестры Труди.
— За жареную индейку, — сказал Пол, похлопав себя по животу. Все зааплодировали.
Уилл приподнял бокал.
— За Джози. За мою сестру. — Он обвел собравшихся за столом горящим взглядом. — Жаль, что ее нет с нами.
Все подняли бокалы, чествуя Джози, а Руфь вдруг явственно ощутила, что ее дочь и впрямь находится рядом, вместе с ними. Она живо представила себе будущие рождественские ужины за большим семейным столом, словно наяву услышала, как кто-то за этим столом рассказывает историю жизни Джозефины Коннелли, утонувшей неподалеку от мыса Калеба. Джози станет еще одним семейным преданием Картеров — вечно юная, неувядающе прекрасная. Она займет свое место рядом со спившимся проповедником Дауни и увязнувшей в болоте прапрабабушкой Картер. Связь времен не прервется. Джози и через десятки лет после смерти будет оставаться частичкой этих мест.
Руфь перехватила взгляд сына и улыбнулась, задумавшись, что за семейства будут передавать из поколения в поколение историю про Джози. Точно не Картеры. И возможно, даже не Коннелли.