— Ну вот, ты снова приняла занудин, — насмешливо прогундосил Данте, накручивая на палец белую прядь демонессы. Гейлавер презрительно оттолкнула его руку. — Кстати, а чего они так заполыхали? От того, что я такой горячий?
Талия скептически фыркнула.
— Нет, я подожгла эту черную хрень, — девушка подкинула на ладони дешевую газовую зажигалку из розовой пластмассы. — Она показалась мне похожей на нефть… а нефть горит… вот я и…
— Весьма неплохо, — скупо улыбнулась Фриндесвайд. — Рада, что ты соображаешь, да еще и с фантазией. Редкое, очень редкое качество в людях, — Данте возмущенно взмахнул руками, состроив негодующую гримасу, но промолчал. — Не будем здесь задерживаться. Чем быстрее мы все закончим, тем лучше, — демоница одернула платье и, вскинув голову, прошела мимо Данте. Ее волосы, источающие слабый аромат зеленых яблок, слегка задели его по лицу. Охотник сморщился и чихнул.
Апартаменты Берита больше похожи на коридоры в психбольнице, чем на резиденцию владельца одного из самых модных ночных клубов города. Грязь, крысы, паутина, тяжелый запах плесени и серы. Ну, еще бы, это все такое родное и знакомое, совсем как дома. Носители девятого чина очень любят беспорядок, разврат и прочую мерзость, это просто услада для них. Данте было противно здесь просто находиться. Как и синеволосой малютке. Талия надвинула капюшон так, что была видна лишь нижняя половина лица, шла, ссутулившись, вцепившись в локоть охотника. Странная она какая то… вполне объяснимая и ожидаемая реакция на демонов и прочую нечисть, но довольно быстрая реакция на нападение. Взять хотя бы Равена. Или этих гидр. Додумалась же их подпалить. И ее пистолеты. Хорошая работа, сразу видно. Но откуда у нее может быть такое оружие? Эбони и Айвори были сделаны специально для Данте старушкой Гольдштейн. Скорее всего, Талия их просто украла, на черном рынке за такие игрушки много дадут. Хотя голубой пистолет с вырезанной на нем лилией показался блондину смутно знакомым… Да, эта крошка — один большой секрет. И интуиция подсказывала Данте, что скоро Талия себя покажет. Из раздумий его вывел громкий шорох и треск. Гейлавер вздрогнула и резко остановилась. Кинжал в ее руке превратился в изящную глефу. Младший сын Спарды закрыл собой Талию и выхватил пистолеты.
— Какие гости посетили мое скромное жилище, — гнусавый низкий голос звучал, казалось, со всех сторон. — Сербин, душечка, долго же о тебе не было слышно. Мы успели соскучиться. А кто это с тобой? Неужели один из сыновей Спарды?! Ай–яй–яй, милочка, как не хорошо! Ты же знаешь, что я всегда хотел взять его себе, поиграть… прежде чем убью его.
— И не надейся, — иронично бросил Данте, оглядываясь по сторонам. — Я слишком хорош для тебя.
— Да ты просто огонь, ублюдок предателя! Как бы я был рад, окажись вы с братиком в моих руках… а кто такой стеснительный за тобой прячется? Кто такой молоденький и чистенький?..
— Не утомляй нас своим хрюканьем, — отчеканила Гейлавер. Томное хихиканье Берита резко оборвалось.
— Что, пришла за моими секретами? И не надейся! Думаешь, гидры это единственное, что у меня припасено для вас?! О нет, драгоценные мои! Я вас хорошенько погоняю, прежде чем позволю присоединиться к моим играм. Не скучайте, лапушки, — что то резко щелкнуло, и свет погас. Когда он вновь загорелся Гейл, Данте и Талия поняли, что остались абсолютно одни в мерцающем полумраке затхлого кишкообразного коридора покоев Берита.
***
Гейлавер яростно выругалась на немецком и с размаху ударила серебристым лезвием глефы по грязно–желтой стене. Кафель скорбно хрустнул, трещины, разбежавшиеся от места удара, напомнили демонессе о лапках мертвых гидр. Берит, скользкая тварь! Фриндесвайд не волновалась за себя, за Данте она тоже не особо переживала, а вот Талия… чертов сын Спарды! Сначала стреляет, а потом думает! Разве Спарда когда нибудь действовал подобным образом?! Нет, все поступки Легендарного Темного Рыцаря были тщательно обдуманы, он просчитывал все на несколько шагов вперед, а его младшее дитя готово устроить Третью Мировую войну, а потом искренне недоумевать, почему все недовольны. Гейл устало потерла переносицу. Тусклый электрический свет пробежал по лезвию Истины, которая весело подмигнула хозяйке. Улыбнувшись, демоница направилась вперед по коридору. Рано или поздно она найдет Берита, в какой бы щели он не спрятался.
Она не знала, сколько времени шла по этому тоннелю. Ее сопровождали лишь стук ее каблуков и мерное гудение. Несмотря на ее ворчание по поводу несдержанности Данте, сама Гейлавер фон Фриндесвайд тоже не могла похвастаться безграничным терпением. Эта глупая беготня начала ее злить, буйный немецкий темперамент взыграл в демонессе, подобно морю в шторм. Этот свинский Frühchen³ возомнил о себе слишком много! Гейл могла потребовать у него сведения об Ананке и ее кнуте, и Берит был бы обязан выполнить приказ Носящей четвертый чин, но она покусилась на его собственность — этот перекормленный боров называет гидр своими спаниэлями, а спутница Фриндесвайд убила его зверюшек. И она же привела сюда охотника на демонов. Теперь Берит будет разыгрывать из себя Императора во время Плясок. Амбиции, замешанные на жадности и глупости. Гремучая смесь.
Гейлавер все шла и шла. Ноги начали уставать на каблуках, кулон стал невероятно тяжелым и натирал шею. Воздух будто загустел и раскалился, женщине пришлось вдыхать его маленькими порциями. Голова закружилась, на коже проступила испарина. Стены принялись извиваться словно живые, гаденькое хихиканье эхом разнеслось по коридору. Значит, шуты… или же нет?! Демонесса поудобнее перехватила глефу, лезвие Истине описало дугу в воздухе и замерло. Смех стал громче.
— Scheiße⁴, — выдохнула Гейлавер, отскакивая в сторону. Массивный зазубренный меч пробил пол как раз в том месте, где только что стояла демоница. Мелкие осколки кафеля оцарапали ей щеку и порвали чулки. Значит, все таки шут. Демон, подпрыгивая, возбужденно потрясал своим лиловым колпачком, глубине тоннеля маячили еще около двадцати дьявольских скоморохов. Фриндесвайд поднялась на ноги. Ее губы, покрытые темно–вишневой помадой, скривились в хищной усмешке.
Шут атаковал, резко крутанувшись на одной ноге, грубый клинок, заменяющий его руку, с шумом рассек воздух. Гейл мягко отвела его в сторону от своего лица, и элегантное острие Истины распороло мешковину туловища демона. Бледно–зеленая слизь брызнула во все стороны, несколько ее капель попал на край подола платья Фриндесвайд. Брезгливо сморщив носик, она ударила подскочивших скоморохов древком глефы, насаживая на нее их рыхлые тела. Размахнувшись, демонесса подбросила шутов к потолку, возвращая оружие в форму кинжала. Несколько взмахов Истиной — и адские паяцы с тихим хлопком распадаются на части. Гейл откинула упавшие на лицо волосы. Если Берит надеялся справиться с ней с помощью этих пешек, то он просчитался.
***
Двери в комнаты хозяина клуба были не заперты. Очевидно, он не ждет гостей. Данте ногой распахнул дверь, которая с глухим стуком ударилась об стену. В лицо ему ударил терпкий и приторный запах благовоний, такой вязкий и липкий, что наемнику показалось, будто на него плеснули варенье. Стараясь не вдыхать плотный земляной аромат орхидей и корицы, он вошел в комнату. Расчехленный Мятежник лежал у него на плече, мерцая в свете китайских фонариков, развешанных у стен. На куче атласных подушек возлежали две томные красавицы с нежно–голубой кожей. Распахнув огромные мерцающие расплавленной медью глаза, они поднялись навстречу охотнику, и Данте с удивлением заметил, что эти две прелестницы представляют собой единое существо — одна пара стройных ног на два туловища. Демоница танцующей походкой приближалась к блондину, ее бледно–зеленые косы, перевитые золотистой проволокой, извивались в такт ее движениям. Она была обнажена, не считая легкой разноцветной ткани, обернутой вокруг ее бедер. Демоница принялась кружиться вокруг сына Спарды, поглаживая себя по животу и груди.
— Вот так сервис, — Данте причмокнул губами, любуясь выкрутасами подстилки Берита. Когда он уже потянулся за Айвори, прикидывая в уме, хватит ли на нее одного выстрела, бесовка яростно зашипела и рухнула на пол к его ногам — ее спины, кожа на которых была украшена рисунками распустившихся лилий, были рассечены лезвием копьеца Гейлавер. Пенящаяся черная кровь хлынула на ковер, Фриндесвайд взмахнула глефой, стряхивая с нее черно–багровые капли.