— Глупцы! Идиоты! Думаете, меня так просто сломать?! — на тонких губах Хайэмса выступила пена, глаза налились кровью. — Отродья Сатаны! Порождения Греха! Карающий меч настигнет каждого из вас! — наемник ошеломленно покосился на брюнетку. Фриндесвайд кусала губы, сжимая рукоять своего кинжала. Полицейский откинулся на спинку стула. — Прости меня, Господи… и прими раба своего в царствие свое! — вывернув шею, детектив сорвал зубами с воротника своей рубашки крохотный прозрачный шарик. Секунда — и тело Николаса Хайэмса забилось в предсмертных конвульсиях. Блондин кинулся к нему, но было уже поздно.
Комментарий к Часть 17
[1] unruhiger Mensch — нем. Егоза
[2] Jagdsaison hat begonnen… — нем. Сезон охоты начался
[3] Die Sonne, die Vögel, Schmetterlinge und andere … — нем. Солнышко, птички, бабочки и прочее…
[4] Unsinn! — нем. Глупости!
[5] Tag für Tag. Von Jahr zu Jahr. Von Jahrhundert zu Jahrhundert. Wieder und wieder, und wieder, und wieder… — нем. День за днем. Год за годом. Век за веком. Снова и снова, и снова, и снова…
[6] Antworte mir! — нем. Ответь мне!
========== Часть 18 ==========
— Ну… и что теперь делать? — Данте повернулся в остолбеневшей демонессе. Гейлавер нервно кусала губы, накручивая на палец выбившийся из прически локон.
— Не знаю, — она покачала головой, — вот уж не думала, что он решится принять на душу столь тяжкий грех… самоубийц даже на освященной земле не хоронят… а он ведь еще и священнослужитель…
— Так, детка, хватит нести эту религиозную чушь! — замахал руками наемник. — Мне хватило того, что выдал наш покойничек, — сурово фыркнув, он окинул тело полицейского мрачным взглядом. Грязно–серые глаза Хайэмса потускнели, их слепой взгляд устремился в потолок, рот, искаженный судорогой, приоткрыт в немом крике, на губах запеклась корочка. Блондин страдальчески поморщился. Ну, что за идиот?! Никто бы его в ад не поволок! Хотя, если припомнить, все, что наболтала ему Гейл… под влиянием стресса, страха и сексуальной демоницы, томно перечисляющей все возможные виды пыток не так уж и трудно чокнуться. Но она же ведь не серьезно! Так, развязали бы фараону немножко и для благого дела. Тяжело вздохнув, охотник устало потер переносицу. Куда, вот куда ему теперь девать труп?!
— Можно обратиться к могильщикам, — тихо молвила Гейлавер.
— Э… — сын Спарды глупо заморгал, — к кому?!
— Могильщики. Такие маленькие демоны, похожие на жучков. Если кому–то из высших чинов нужно избавиться от человеческого тела, то приходят они.
Лицо блондина перекосило отвращение.
— Не говори мне, что они их…
— Именно. Едят. Правда, потом мертвечиной воняет, но тела нет — и это главное, — каратель усмехнулась, когда мужчина демонстративно зажал рот рукой и натужно сглотнул. — И, судя по запаху, это цианистый калий, — объявила Фриндесвайд, подходя к трупу. Крылья ее носа трепетали. Аккуратно, одними ноготками каратель отвернула воротник рубашки копа. — Die Kapsel wird als Bequemlichkeit angebracht, zur Verfügung, auch wenn die Hände gebunden sind…¹
— Это что же такое он знал, раз такой путь к отступлению готовил, — пробормотал Данте, сосредоточенно хмурясь.
— То, что мы вряд ли от него теперь узнаем, — холеные пальцы носящей четвертый чин принялись играть с крестом. Священник явно занервничал, когда они начали спрашивать о Талии. Сквозь броню его святости и набожности явственно пробивался слабый душок, кислый козлиный запах лжи и предательства. Но детектив был настолько уверен в своей правоте… типичный фанатик. Фриндесвайд сардонически хмыкнула. Пусть они и состояли в одной организации, но Максим Девере не производил впечатление психа, озабоченного религией, наоборот, излучал мягкое свечение праведника… погруженная в свои мысли, демоница на заметила как труп Хайэмса начал трепыхаться в своих оковах из прозрачного скотча.
— Эм… Гейл, — рука Данте непроизвольно потянулась за пистолетом. Льдисто–голубые глаза потемнели, превратившись в светло–синие, — Гейл!
— Что?! — недовольно прорычала Гейлавер. — Не мешай мне, я… — остаток фразы потонул в хриплом реве и треске ломающихся костей и лопающейся кожи–из тела фараона через рот вылезал уродливый тощий демон. Красная лоснящаяся кожа, мощные широкие челюсти, с которых капает тягучая слюна, желтые глаза пылают ненавистью. Гейлавер испуганно вскрикнула, отшатнувшись. Тварь, усиленно работая тонкими когтистыми лапами, продолжала выбираться из тела детектива, разрывая рот, багровая жижа струится по его телу, капает на пиджак Хайэмса, практически насквозь промокшего.Кровь, осколки костей и ошметки плоти летели в разные стороны. Данте подскочил к Фриндесвайд, схватил ее за руку и толкнул ее угол комнаты. Охотник широко улыбнулся, вскидывая Айвори.
— За то, что изгваздал мой любимый стул! — рявкнул полу демон, нажимая на курок. Грянул выстрел, демон истошно завизжал, мотая лобастой головой. На его груди паутинкой расползлись тонкие трещины, наполнившиеся бледно–зеленой жидкостью, стекающей по дубленой шкуре, однако подыхать турист из ада не спешил. Быстро–быстро перебирая лапами, он взобрался на стену, натужно хрипя и облизывая клыки толстым черным языком.
— Ха, живучий! — хохотнул наемник, выхватывая Эбони. Гейлавер же помогать не спешила. Сжимая свой крест, она, не мигая, смотрела на то, что осталось от Хайэмса. Ну и ладно! Не женское это дело демонов гонять.
Сверкнув серебристо–белой сталью, Айвори продолжала плакать свинцом пуль, плотоядно щелкнув затвором, к нему присоединилась Эбони. Костлявое тело твари забилось в судорогах, она была буквально нашпигована пулями, но все еще цеплялась за жизнь. Патроны стремительно кончались, в комнате повис сизый дымок пороховых газов, но демон был все еще жив. Данте зарычал сквозь зубы.
— Вот… зараза! — Мятежник сейчас в холле агентства, Койот–А там же, а запасных обойм у него с собой нет. Не идти же на этого ублюдка в рукопашную?!
Воспользовавшись секундной заминкой, демон спрыгнул на пол и весьма прытко, подволакивая правую конечность, кинулся к Гейлавер.
— Умри, исчадие порока! — завопил он голосом Хайэмса, занося лапу для удара. Блондин грязно выругался. Попасть в этого уродца так, чтобы не задеть Гейл, не получится! Мужчина ринулся было к демонессе, как по его глазам ударила вспышка сверкнувшей искристо–серой стали. Кинжал Фриндесвайд со свистом рассек воздух, и дубленую шкуру демона украсила пара глубоких царапин — будто крест. Раны вспыхнули, тело демона охватило бледно–зеленое пламя. Бес упал на пол, извиваясь в агонии и захлебываясь тонким шипящим криком. Через мгновение от него осталось лишь обугленное пятно на полу да резкий запах гари и серы. Охотник облегченно выдохнул, рукавом вытирая вспотевший лоб. Наконец–то сдох! Ловко повертев пистолеты, сын Спарды убрал их в кобуры и, озорно улыбаясь, шагнул к Гейлавер. Демонесса взмахнула своим клинком, стряхивая с изящного лезвия черную дымящуюся кровь. Ее лицо было белее, чем обычно. Она прерывисто вздохнула.
— Одержимый, — с отвращением выплюнула Гейл, — вот уж не ожидала.
Данте фамильярно приобнял ее за плечи.
— Детка… а ты кричала, — подмигивая, лукаво протянул наемник. На мраморно – белых скулах Фриндесвайд расцвел румянец. — Сильно испугалась?
— Я… я просто не ожидала! — заявила картель, чувствуя, как полыхают ее щеки. Архангел Гавриил, да она действительно заверещала! Как какая – то смертная! Борясь со смущением и яростью, нахлынувшими на нее, демонесса сняла очки и достала из сумочки свое любимое зеркальце. Венецианская работа XVII века, оно обошлось в кругленькую сумму, однако стоило потраченных на него денег. Но поправить макияж Гейл не удалось — Данте уставился на нее, в его прозрачно–голубых глазах плескалось удивление и ужас.
— Что? — каратель приподняла одну бровь.
— Ты… это… крошка, у тебя одного глаза нет! — выпалил наемник, всплеснув руками. Фриндесвайд тихо зашипела. Ясли Господни, она совсем забыла о привете Дитриха!
Впалое веко почернело, ресницы слиплись от засохшей крови. Тонкую бровь рассекала глубокая грубая царапина — сквозь рваные края раны видна кость. Мужчина судорожно сглотнул подступивший к горлу колючий ком, невольно поморщившись.