Но в декабрьском волшебном настрое
Остаётся для сказки простор.
А потом закружилась метель
И засыпала снегом округу;
Поскорее поздравьте друг друга,
Кто зимы настоящей хотел.
Вот и вирус с короной не в счёт:
Будем жить, и любить, и смеяться;
Распрощаемся с «двадцать на двадцать» –
Новый к нам приближается год!
Уходящий двадцатый год
Уходящий двадцатый год,
День декабрьский в ковидной маске,
Фейерверков ночной разлёт,
Шум и грохот для пущей встряски.
Год уходит – ему кричат:
«Уходи поскорей, жестокий!
Всех смертей на тебе печать!
Бед и горя принёс ты столько!
Мы встречали тебя любя,
За тебя поднимали тосты…
Вот как ты проявил себя:
Злым, коварным явился гостем!»
С ним все беды свои связав,
Оправданий его не слышим…
Он уходит. А что сказать,
Если время его уж вышло?
Глава девятая. Стихи из прошлого
Стихи из прошлого
Стихи из прошлого, о прошлом,
О давних радостях и бедах,
К ним путь снегами запорошен,
К ним не дойти теперь по следу,
Не долететь под облаками
И не доплыть по океану,
Но к ним моя вернётся память,
Разбередив на сердце рану…
Отражения
Я глажу море, как котёнка, по спине,
Оно волной за это руку лижет мне;
Гоню я прочь тревожных мыслей острова,
А в море неба опустилась синева;
А будет туча – море дьявола черней,
Тонуть всю ночь упавшей нА воду луне;
Здесь даже воздух отражается в волнах,
Здесь нет тебя, и в отраженьях я одна;
И ясен день, да только нА море печать:
Моя любовь, моя тоска, моя печаль…
Как рассказать тебе
Как рассказать тебе,
Как передать тебе
Эту тоску?
Ветры разлук в судьбе,
Но без тебя теперь
Я не могу…
Снова над городом
Ночь распускается –
Синий цветок,
Словно тычинками,
Звёзды касаются
Крыш и дорог.
В пору разлук-потерь
Ты на себя примерь
Эту тоску,
И навсегда поверь,
Что без тебя теперь
Я не могу.
Там, позади
Там, позади знакомый двор,
Неузнанным оставшийся,
Ума и сердца трудный спор
И в сборах день промчавшийся.
Стучат колёса, говоря:
“Пройдет, пройдет, забудется;
Утихнет боль твоя – не зря
Над этим время трудится”.
Так случилось
Бесполезно теперь говорить,
Эта встреча – формальность простая,
Наших слов воробьиная стая
Нас не сможет уже примирить;
И виновных никак не суметь
Отыскать в предложенье безличном,
Но смешно, суетливо, по-птичьи
Стайка слов продолжает шуметь.
Верь дождю и ненастью
Абсолютного счастья
Не бывает, не жди.
Чьей-то сумрачной властью
Тучи сеют дожди.
Непогода угасит
Блеск рождённого дня –
Верь дождю и ненастью,
Ясных зорь не кляня;
В зорях – юность и пылкость,
Боль и мудрость – в дождях;
Солнце луч свой забыло,
Чью-то юность щадя,
Но сломает ненастье
Хрупкий солнечный луч –
Отыщи теперь счастье
В топях сбившихся туч.
Гостья
Из далёкого детства придёт ко мне грусть,
На вопрос мой: «А кто Вы?» – она мне ответит.
Я её не узнаю и вслух удивлюсь:
«Дети мало грустят, уж на то они – дети…»
«Я была твоим смехом и плачем была, –
Тихо скажет, вздохнув как-то горько-устало, –
Я от взрослого горя тебя берегла,
Грустно мне, что теперь ты меня не узнала».
Тут и я загрущу и скажу ей: «Прости!»
Но ни мне и ни ей не поможет прощенье.
Хорошо, что детьми мы не любим грустить,
Грусть приходит потом, не спросив разрешенья.
Зимняя ночь
По Москве, едва уснувшей