Наверное, мой босой вид заметил проходящий мимо медбрат.
— Ты из какого отделения, шапочка? — спросил он, присаживаясь рядом. — Тапочки забыла?
— Инфекционное. Да. Забыла.
— Тебе нельзя выходить, — строго нахмурился парень.
— Я не заразная.
— В любом случае. Как ты вообще оттуда вышла?
Кабы я помнила? Как-то вышла.
Он махнул кому-то рукой.
— Нужно кресло.
— Чья она?
— Инфекция.
— Ох. А протокол по угрозе внутрибольничной?..
— Сейчас узнаем.
Краем уха я слушала их разговор.
Было все равно. На сознание навалилась липкая и душная апатия. Даже руки не поднимались. Как тогда в общежитии.
Меня пересадили на передвижное кресло и вернули во временный дом.
Кто-то аккуратно обтер ноги влажным полотенцем, после чего помог с аппаратом для дыхания.
Время слилось в единый поток. Мысли текли вяло и неповоротливо.
Только я успела задремать, как меня кто-то растормошил и попытался накормить. Есть тоже совершенно не хотелось.
— Сандра, тебе нужно поесть, — сказал кто-то мягким тоном. — Пожалуйста, хотя бы немного. Я понимаю, что не вкусно. Но потом будут и вкусности, и все, что захочешь.
Снова ложь. Сплошные обещание, которые никогда не исполнялись.
Мне было все равно. Главное, чтобы оставили в покое и дали поспать. Поэтому я молча съела положенную порцию, хотя совершенно не лезло.
***
— Что с ней? — взволнованно поинтересовалась Леля у поникшего супруга.
Ее дочь спокойно спала, но настораживала не она, а поведение Улима и его состояние. В последние дни тот был сам не свой. Словно все еще не отошел от ареста и известия о болезни.
— Она немного поела. Но все время или спит или лежит с закрытыми глазами. Не хочет со мной разговаривать, — мужчина поджал губы, опуская взгляд, и скрестил на груди руки.
Леля отвела его в смежное помещение и плотно прикрыла за собой дверь.
— Ты сказал ей о диагнозе? — прошептала она.
— Нет. О переезде. С тех пор она такая, — признался Улим.
— Она пытается нами манипулировать. Когда поймет, что это ничего не даст, тут же прекратит.
— Не знаю. Ты не видела ее в тот момент.
— Да как будто я себя в ее возрасте не помню, — уверенно парировала женщина.
— Могу я с ней остаться вместо тебя? — неожиданно для себя попросил Улим.
Леля смутилась. Давно она не видела своего любимого таким подавленным.
— Ты устал.
— Ничего подобного, — мотнул он головой. — Езжай. Я уложу ее спать.
— Ты же говоришь, что она и так…
— Лель, прошу тебя, дай мне побыть с ней. Я пытаюсь найти контакт.
Женщина прикрыла глаза, вздыхая. Но все же начала переодеваться в повседневную одежду.
Глава 202. Тяжелый разговор.
— Давай выберем тебе парик? — отец отставил полупустую тарелку с ужином и потянулся за планшетом.
Больше в меня физически не лезло. Мой странный организм. Я почти уверена, что через час ужасно захочется есть.
— Что-то яркое и необычное? Девочки же любят яркие цвета, — улыбнулся он поверх рамки.
— Это для того, чтобы выделяться из толпы, — отмерла я. Мысли все еще были словно ватные.
Папа улыбнулся. Наверное, потому что я наконец-то пошла на контакт.
— Значит, что-то естественное.
Не хотелось носить чужие волосы. Это омерзительно. Но выделяться бритой головой на людях я тоже не горела желанием. В таком виде, с вязаной шапкой на голове, почти никуда нормально не сходишь. Только дома и на улице. Разве что в местных кафе и магазинах все игнорировали тонкие правила этикета.
— Может, так похожу?
Папа покосился на черную вязанку с кистями. Она мне была велика на несколько размеров, поэтому постоянно приходилось поправлять, чтобы край не съезжал на глаза. Но мне нравилась шапка Аска.
— Как тебе этот? — он указал на длинные завитые локоны.
— Пап, не надо.
Это смущало. Еще бы предложил белье вместе выбрать.
С другой стороны, его внимание было приятно.
— Дай мне сделать хоть что-то, — расстроенно поджал он губы. — Если бы не… Если бы не иск и ваша с Аском упертость.
— Если бы ты не уперся своими козьими рогами, хочешь сказать? — не выдержала я.
Отец сначала разозлился, но потом тут же остыл. Видимо понял, что именно он заварил эту кашу с иском и моей изоляцией, а не кто-то другой.
Он опустил лицо в руки и сгорбился в таком положении.
— Извини, — тут же исправилась я. — Извини, не хотела тебя оскорбить. Понимаю, что ты не специально и не мог спрогнозировать подобные последствия. В этом есть и моя вина. Наговорила лишнего. Не стоило вмешиваться в спор.