— Может, когда проголодаешься возьмем новую порцию? — поинтересовался Аск, глядя на мои ковыряния.
— Нет. Задолбал голодный паек. Наемся впрок, — тяжело вздохнула я, отрезая кусок пропаренной тыквы.
— Это уже слишком.
Мой ответ был немного резковат:
— Ты не подыхал с голоду, так что не суди меня.
— Тебе же будет плохо, — не успокоился Аск, но тут же присмирел. — Ладно. Давай посидим и подождем.
Невольно я отвлеклась на панорамное окно. На улице снова пошел мелкий снежок.
В обычном случае ждать пришлось бы долго. Но с тем количеством энергии, что мой организм сейчас потреблял, пищеварению приходилось работать в ускоренном темпе. Аск лишь удивленно наблюдал за прожорой рядом с собой.
*
— Что такое? — удивленно поинтересовалась я, заметив широкую улыбку Аска когда тот пересаживал меня в койку.
— Ты сейчас такая хрупкая и легкая, что даже страшно прикасаться.
— И это вызвало у тебя спонтанную радость? Наслаждайся, пока можешь. Если снова не запрут, скоро отъемся.
— Нет, — он обнял меня и с озорством клюнул носом щеку. — Просто вспомнил момент, когда впервые увидел тебя.
— О, — немного стушевалась я. — Ты никогда не рассказывал.
— Это смущает, — братец откинулся на мою подушку, прищуривая взгляд.
— Теперь мне еще интереснее, — мои пальцы начали плести коротенькую косичку из первой подвернувшейся пряди. Это были волосы Аска, конечно же.
— Тетя Леля еще лежала с тобой в родовом. Все думали, что плод будет крупным. На самом деле ты оказалась крохой на два и сто кило.
Мой мозг натужно вспоминал, какая там норма веса у младенцев.
А брат тем временем продолжил счастливым голосом:
— Папа — мой папа — был счастливее всех. Ты не подумай. Улим в тот момент ходил словно контуженный, а мой радовался сразу за всех. Такой он человек, — у брата даже глаза заблестели. — Тетя Леля показала, как правильно тебя держать, и протянула мне. А ты такая крошечная и хрупкая! Мне еще десяти не было. Руки кривые. Так боялся тебе навредить или случайно уронить, что наотрез отказался к тебе прикасаться.
Его улыбка стала шире, а узловатые пальцы выводили какие-то символы на моей ладони.
Невольно я улыбалась в ответ.
— Папа серьезно так нахмурился и уверенно сказал: «Только посмотри на нее. Она же твоя фея. Учись поддерживать и беречь ее.» Я тогда стойко ассоциировал себя с Ясенем, и как-то так сходу поверил, что ты и правда моя Майа. Что ты мне принадлежишь, и мы всегда будем вместе, как герой и его фамильяр. Даже сомнений не возникало, словно это один из законов физики, и всем все и так прекрасно ясно, — он жалобно свел брови и прикрыл лицо рукой. — А потом я правда заботился о тебе. По-настоящему. Кормил, купал, одевал и читал сказки на ночь.
— Помню, как ты учил меня новым словам и чтению. Но я никак не могла взять в толк, что от меня хочет мой брат. Какая же я была тупенькая! — рассмеялась я, чуть шмыгнув носом, и утайкой вытерла ладонью глаз.
— Не была ты тупенькая! Из меня ужасный учитель. Ха! Но писалась в постель ты почти до трех лет.
— Аск! — я возмущенно пихнула его в грудь.
— Просто вспомнил, как менял белье, чтобы родители не заметили и не отругали тебя. А ты стояла и смотрела на меня. И все прекрасно понимала.
Я молча его обняла, размазывая сопли и слезы о рубашку. Потому что и сама помнила эти моменты: частично из родных воспоминаний, частично из Океана Событий.
Почему-то раньше казалось, что Аск всегда будет рядом. А потом он внезапно ушел, и я словно выпала из жизни.
— Не реви, — мягко попросил брат.
На что я клещом вцепилась в него, сильнее сжимая руки за спиной.
— Ох, а ты куда сильнее, чем мне казалось. Думал, тебя сейчас дуновение ветерка способно опрокинуть.
Он здорово преувеличивал. Мои физические показатели сейчас были даже ниже, чем до Хроник.
Глава 207. Месть.
После короткого стука в палату вошел мастер Сашко.
— Ой, что творят! — наигранно возмутился он. — Посетителям запрещено садиться или ложиться на койку пациента.
Аск нахмурился, но слез, подпуская ко мне доктора. А я немного покраснела, хотя ни за чем неприличным нас не застали. Мы всего лишь обнимались.
— Не хочешь погулять? — намекнул парню мастер Сашко.
— Можно, он останется? Все в порядке. Мы очень близки: он мне и папа, и мама.
Доктор сморщился, но позволил Аску остаться.
— У меня для тебя интересные новости. Не сказать бы, что хорошие. Но в нашем случае довольно неплохие, — начал он несколько уклончиво и задумчиво, листая что-то в своем рабочем планшете. — Никаких тебе антидепрессантов. Тут я наврал, точнее поспешил. Признаю. А все почему? В момент поступления твой серотонин зашкаливал. Благо страховка покрыла эту раскладку. В принципе, отлично, что мы это знаем. Потому что вся картина, которую ты описывала и которую мы видим по твоему состоянию, тоже попала под этот знаменатель.