Я уже постирала его шапку и оставила сушиться рядом с собой на обогревателе. Все равно нечем было заняться и хотелось отвлечься от голода и неприятных ощущений во всем теле.
Медперсонал, как назло, не заглядывал, а экстренную кнопку жать не хотелось. По инструкции она предназначалась для совершенно других случаев. Мой вряд ли мог считаться экстренным.
— Ты чего в полотенце сидишь? — удивился парень.
— Нет чистой одежды, а старая вся в рвоте. Как и простыни.
Их вместе с наволочкой я уже сложила аккуратным квадратиком и повесила на быльце кровати.
— Сейчас улажу, — дернулся он к выходу, но тут же вернулся ко мне, заглядывая в лицо. — Как ты себя чувствуешь?
— Голодной и униженной. И голова кружится. Но это мелочи, — прикрыла я глаза, передергивая плечами. Ненавижу быть беспомощной.
Что самое обидно, теоретически я могла бы прыгнуть в Пограничье или прямо к себе в комнату за вещами и едой. Но при этом мое отсутствие могли заметить в любой момент. Принцип подлости еще никто не отменял, и даже интуиция тут пасовала. А еще было очень страшно ставить подобные эксперименты с реальным телом. Впервые.
— Твой комм оказался у заведующей, — брат вернулся с санитаркой.
— Почему его сразу не вернули?
— Видимо, забыли, — он пожал плечами.
— Почему у всех вдруг наступают приступы амнезии и тупости рядом со мной? Словно я какой-то козел отпущения.
Аск тут же подошел ко мне, обнимая и успокаивая.
— Что произошло?
— Да все эта тупая сука. Надеюсь, я ей хорошо лицо отредактировала. И психолог какая-то неадекватная попалась. Да и с временным опекуном и комендантом тоже не повезло. И что мне такое вкололи, что так хреново до сих пор?
— Снотворное с седативными. Они не знали, что ты из летаргии вышла. Плюс ко всему начались какие-то побочные эффекты так, что тебя рвало несколько раз, — Аск гладил меня по спине. — Ты зачем девушку избила? Откуда только силы взялись?
Я замолчала и насупилась. Меньше всего хотелось жаловаться Аску, а это я, похоже, уже сделала. От чего было еще гаже. Он всегда слишком близко воспринимал мои проблемы. Особенно, когда не мог помочь.
— За дело избила, — только и сказала я.
— Это же за какое дело может избить человека Алессандра Раш? — изобразил недоумение Аск.
— Это была сдача. И мне, кажется, что не хватило. Все еще хочу выдрать все волосы ей на голове, чтобы неповадно было, — вырвалось у меня.
— Рассказывай, — тон Аска стал куда серьезней.
Пришлось рассказывать, раз уж начала.
— Ох, котики! — вспомнила я о комме.
*
В сообщениях были звонки от прокуратуры. Пришлось перезванивать и давать устные показания. Меня даже отчитали, что я не беру трубку. От чего стало еще обиднее.
Вдобавок оказалось, что прошло больше суток. Поэтому я потащила брата в буфет. Точнее он повез меня на кресле-каталке.
*
— Ты и правда подала официальное заявление на кражу? — Аск наблюдал за моей шаткой походкой по палате, но не вмешивался, предоставляя свободу.
— Да.
— Тебе не кажется это мелочным? Ты же можешь новые купить.
— Желание справедливости уже называется мелочностью? Куда катится мир?
— Та тетка сказала, что отдаст вещи тебе лично.
— А мне ответила, что уже отдала тебе. Я заработала на них сама. Также там были подарки от тебя и папы. И мои заколки. Пусть пользуются. Но деньги за все это и свои драгоценности я намерена вернуть. Такие люди сами на шею садятся! О каких попустительствах речь!?
Аск терпеливо выслушал гневную отповедь и подхватил на руки, потому что меня вдруг повело. Он молча усадил мою тушку в койку, и отправился в буфет за перекусом.
*
— Кстати, твой серотонин в норме, — заметил брат, пока я сербала горячий чай. — Как и посевы.
— Отлично. Когда меня выпишут?
— Через пару дней обещают. Еще хотят понаблюдать.
— Паршиво они наблюдают. Если они так наблюдают, то я могу свалить отсюда прямо сейчас. Спорим, мое отсутствие заметят только через несколько часов.
Аск пожевал губу. Его не меньше меня раздражала неподконтрольная ситуация. А повлиять здесь могли только родители.
Глава 209. Движение.
В раздражении я накатала ответное заявление на Белку с доказательствами и объяснениями, почему не сделала этого сразу. Конец терпения есть у всех.
— Как отреагировали родители? — поинтересовалась я, когда немного поостыла.
Аск повернул ко мне голову на подушке и поднял брови:
— Сначала не поверили. Потом разозлились, но уже на то, что тебе вкололи противопоказанные препараты. Потом тебя начало рвать во сне. Тетя Леля испугалась и расплакалась. Улим ее успокаивал, хотя сам уже третий день твоим баром вовсю пользуется. Иногда меня тянет к нему присоединиться.