Когда сердце перестало бешено биться и голос Суви стал отчетливо слышен, Адам гулко выдохнул остатки тепла. Стыд, липкий и пугающий, прижался к Адаму, словно тень.
Продрогший и измученный, Адам вернулся в комнату. Давид спал. Последние месяцы Давид всегда дожидался возвращения Адама и только тогда, пожелав спокойной ночи, засыпал. Адама всегда это бесило, сейчас же он с ужасом заметил, что очень хочет услышать «спокойно ночи, Адам» теплым, успокаивающим голосом Давида.
В воцарившейся тишине Адам услышал, как мерное биение сердца чародея превращается в быстрый, неутолимый набат. Давид, не просыпаясь, сжал руками волосы и заплакал. Раскалывающийся в голове, чужой, долетающий эхом из прошлого крик, слетел с губ Давида протяжным стоном.
Давид кричал. Его прекрасное лицо исказил древний, всепоглощающий ужас.
Адам медленно подошел к Давиду. С каждым шагом разум просил развернуться. Но Адам сел рядом с Давидом и положил руку на его плечо.
— Проснись, — Адам неуверенно потряс Давида.
Когда это не помогло, Адам рыкнул. Давид резко развернулся и открыл глаза. Давид первый раз был без водолазки, и Адам заметил сотню старых, глубоких шрамов, ожогов, синяков на его руках, груди и шее. Увидев, куда он смотрит, Давид потянул одеяло обратно, но Адам остановил его.
— У меня тоже есть такие шрамы, но они меньше, и я сам себе их оставил. Ты можешь не стесняться своих шрамов при мне. — Сказал Адам и добавил, — меня тоже мучают ночные кошмары… — Адам отвел взгляд. — Что тебе снится?
Давид устало улыбнулся, но в глазах его все еще клубились слезы.
— Прошлое…
Утром Адам точно оказался в картине Клода Моне. Сорока одиноко сидела на воротах. Солнечные лучи грели только что выпавший снег, скрывший всякие следы. Тонкие, едва уловимые, голубые тени мягко лежали на сугробах. Адам улыбнулся, вдыхая морозный воздух.
Он посмотрел на Давида, спавшего крепким и спокойным сном. Вот бы, подумал Адам, выйти на улицу и поиграть в снежки. Как в детстве. Он всегда играл с мамой, потому что не было друзей. А теперь… теперь… быть может…
Давид открыл глаза и посмотрел на Адама.
— Пойдем, поиграем в снежки, — предложил Адам, не поворачиваясь к Давиду.
— Конечно, — сонно улыбнулся тот.
— Когда зелье вскипит, нужно вылить туда пять ложек орехового масла, но можно любое масло, это чисто для вкуса. Может, нужно было выбрать плавание? — Спросила Суви, растянувшись на кровати Лауры и крутя в пальцах ракушку, одну из прекрасной коллекции Лауры. Эта ракушка была найдена на прогулке по берегу Туле. От нее шел странный, пленительный свет.
— Ты же любишь стрелять, — сказал Лаура, старательно выписывая слова.
— Конечно, но…
— Ты правильно выбрала, Суви. Я не против твоей компании, я даже очень ее люблю, но поздно что-либо менять. Что должно быть в чистящем зелье?
— Экстракт наперстянки, экстракт корня биллинга, стружка из веток арбитуса, перемолотые семена мальвы — кипятить на медленном огне. Перетереть все с корой дуба, собранной в начале осени. Меня пугает состояние Адама.
— А потом оставить на ночь, вроде так? Адам сильный, он уже справился и перешагнул рубеж.
— Он злится на профессора Вальдена, и это добавляет ему проблем. Он словно застрял в этом. Нужно оставить получившуюся массу на три часа, в тени. Потом смешать с настоем чертополоха.
Лаура старательно записывала за Суви.
— Если ты сказала Адаму, что веришь в него, то сама поверь. Что потом?
— Варить на медленном огне часа полтора. Быстро разлить по склянкам, не трогать, дать остыть. Может, ты права… Но когда он начал обращаться, я думала…
Лаура с тревогой посмотрела на Суви.
— Я смогла его успокоить, это был приступ, — поспешила добавь Суви. — В уже готовый раствор добавить смолы и немного рубиновой пыли.
— Прости, что тебе снова приходится мне помогать, — вдруг сказала Лаура, покрывшись румянцем.
Суви мягко ей улыбнулась.
— Я всегда рада тебе помочь. Что там дальше по плану, тест по травологии?
— Да. — Лаура выдохнула и достала учебник.
Перед каникулами в Академии устроили праздник — Зимний бал для обучающихся чародеев и медиумов. Вечер проходил в оранжерее. Маленькие фонарики и шарики света гирляндами украшали листья цветов, кустарников и деревьев.
Оркестр из музыкальных инструментов, зачарованный Сигве, наполнял оранжерею тягучей, манящей мелодией. Заходившие в оранжерею были охвачены не только сладким запахом цветов, но и чарующей музыкой. Пока за большими окнами падал снег.