Ребята дополнили свои тренировки ещё и бегом на охотничьих, широких лыжах. И оказалось, что лучше всех получается бег и стрельба именно у Валька.
Баба Плоня отвесила ему тумаков, когда преподавательница из ПТУ, встретив её, пожаловалась, что внук подзапускает учебу.
-Баб, чесслово, все исправлю, вот, после соревнований, тама же не только наш район будет, еще чусовские приедут и пермская какая-то сборная команда, а мы чё, хуже их, в лесу-то живши.
-Смотри, Валёк, ты мою тяжелую руку знаешь, не погляжу, что восемнадцать в феврале.
-Баб, ей Богу, ты меня тоже знаешь.
По выходным с Авером, конечно же, постоянно увязывались Минька и дед. Минька шустро бегал на своих детских лыжах, которые одевались на валенки, а дед степенно приходил по уже хорошо утоптанной дороге - дело находилось всем: Минька помогал собирать хворост, дед суетился возля крепости, помогал обтесывать большие глыбы снега, а девчонки Аверы, оставались дома. Алька готовила большую кастрюлю супа-щей-борща, наваривала много картошки, доставала грибы, капусту, компот, зная, что с тремя мужиками Аверами наверняка придут медведкинские и приедет на коляске Коля Егоров.
-Такой хороший парнишка! - сокрушались мамка с Антоновной, и не сговариваясь взяли над ним негласное шефство.
Коля, получив квартиру - дедову однушку (дед оставил там усю меблю, узял только телевизор и холодильник, "у мяне у Алькиной хате усе осталося, хай будя и у тябе где спать и на чем сидеть"), очень усиленно начал готовиться к поступлению в институт на заочное отделение.
И как-то незаметно он вписался в число близких для Аверов людей. Мать его тянула ещё двух сестренок подростков, и Коля старался её не напрягать. По вечерам он три раза в неделю ездил в ДК, там был небольшой зал с древними тренажерами - упорно занимался, помня слова одной пожилой женщины, врача-травматолога в госпитале:
-Все, сынок, в твоих руках, у тебя голова есть, значит, ты не инвалид. Хуже, когда руки-ноги есть, а голова отсутствует. Я не могу сказать точно, но бывали случаи, когда люди с такими ранениями на войне, имея сильное желание и через сопли и слезы, начинали ходить заново. Легче всего сидеть в коляске и жалеть себя, вон, люди, которые не сдались, уже и на олимпиаде выступают, и слепые и хромые, всякие - мне зять рассказывал. Он как раз в Канаде в командировке был и видел как-то парлично-олимпийские, что ли игры. Поверь мне, старой, жизнь-то у тебя не кончилась, а спиваться и орать на бедных родителей - много ума не надо.
И частенько заезжал Коля к Аверам на огонек, советуясь, консультируясь или с просьбой помочь решить трудное задание.
На день игр погода выдалась как по заказу - небольшой морозец, градусов пятнадцать, чистое небо, яркое солнце... в воздухе прямо витало ощущение азарта и праздника.
Оставив Настюху с Антоновной, Аверы всей семьей пошли поболеть, народу собралось видимо-невидимо, Егорыч дал отмашку и понеслось...
Скептически настроенные поначалу два офицера из области, вскоре, забыв про свою важность, орали, свистели, хлопали друг друга по плечам, особенно, если вперед вырывались пермские, но их постепенно и незаметно поджимали местные: команда-2, в которую и вошли Медведкинские.
Авер сохранял невозмутимость - он должен был быть беспристрастным, а его Алюня болела за двоих. Как она кричала, прыгала, обнимала в восторге стоящих рядом одноклашек, которые не отставали от неё...
Саша втихую любовался своей Алюней, а для Валька Карманова настал звездный час... он умудрился победить и в гонке патрулей, промахнувшись по мишени всего один раз, и в гонке на охотничьих лыжах. Худенький, среднего роста, он как живчик проскочил пять километров с винтовкой и два на тяжелых лыжах. Как орала Медведка...
Потом был штурм крепости, тут все перемешались: и условно раненые, и условно убитые - все дружно перли на штурм, судьи видя такое азартное наступление, махнули рукой, не стали засчитывать этот вид соревнований никому. Но надо было видеть восторг и штурмующих и обороняющихся - разрумянившиеся, смеющиеся, получившие большой заряд позитива, все оживленно обсуждали игры.
Напоследок было награждение отличившихся. И две из трех символических медалей за победу, остались в районе, а точнее - уезжали в Медведку, только бег на лыжах выиграли чусовские.
А через два дня в Медведку пришла почта с последним выпуском местной районной газеты, где на второй странице весь лист был посвящен играм, и красовались аж две фотографии Валька.
Баба Плоня, уставшая после работы, она отработала сорок лет поваром в детском садике, неспешно зашла в магазин, где было человек пять покупателей, минуты через две туда заскочила почтальонка Ася:
-Теть Плонь, как хорошо, что я тебя увидела, смотри, на.
-Чё там может быть интересного?
-А ты разверни, разверни.
Плоня развернула, увидела фотографии счастливого Валька и охнула.
-Ась, че тут написано-то, я без очков.
-А написано, что Валек теперь знаменитость, победитель двукратный этих игр, уступил только в беге на лыжах чусовскому пареньку, а так лучше всех выступил.
-Ох, а я ему тумаков навтыкала. Ася, а как бы газеточку-то ещё одну мне, я бы Пашке отослала, пусть порадуется, мамке-то на них наплевать всегда было.
-У меня только одна лишняя, но я поспрошаю у кого.
Утром в садике приходящие детки, раздевшись, прямиком шли к тете Плоне и отдавали ей газетки с Вальком. Насчитав десять газет, Плоня расплакалась:
-Вот, награда мне какая и от внука, и от деток.