Алька просмотрела все имеющиеся в районной библиотеке материалы про Югославию, с немцами как-то сразу подумала про штрудель, а вот с югославами ничего из выпечки не находилось - все больше мясные блюда-скара.
Позвонила Славину, он прислал оказией - с проводницей поезда на Нижний Тагил - несколько книжек, там был рецепт пирога с брынзой, которую решили заменить сыром.
Вот и занялись с двумя кондитерами осваивать новую для всех выпечку. Пирог начал получаться с третьего раза, понравился и, чтобы набить руку, начали делать его небольшими партиями на продажу- уходил, как говорится, влёт. Со штруделем помучились, долго подбирали маргарин для слоеного теста, но к концу июня и штрудель получился. Редькин на совещании отметил "старательность и исполнительность работников хлебозавода, одними из первых подготовившихся для встречи почетных гостей".
Алька съездила в техникум, договорившись заранее с лучшим преподом по технологии, Цилей Федоровной, умеющей и знающей буквально все, о консультации и пробной выпечке каравая. Вернулась из Свердловска с массой новых рецептов и идей.
Повезла Мишука на июль в Медведку. Пошли ягоды и грибы, а кто же из местных не был заядлым ягодником-грибником.
А там бушевали страсти, скандал разгорелся нешуточный - Гала, любимая сношенька, непорочная и идеальная, родила мальчика. Одно дело, что на месяц раньше, мало ли, бывает! НО... малыш родился рыжий-рыжий, каким был в поселке только один человек - отнюдь не Стасенька-брюнет, а страшенный бабник, не пропускающий ни одной юбки, неважно какого возраста, - Колька Лаптев. Не узнать в точной копии ребенка Лаптя мог только слепой. Бессменная акушерка - тетя Паня, Прасковья Ивановна, взявшая на руки малыша, только охнула, а санитарка Нина Егорова сразу же припечатала:
-Это ж Лапоть натуральный!
Утром уже поселок знал, что ребенок - чисто рыжий Лапоть! Броня, прилетев в больницу, потребовала показать ребенка, увидев его в окно, заматерилась и заорала как резаная. Побежала к Селезням ругаться, наскакивая на отца Галы, теперь уже 'проститутки', орала и пыталась врезать тому по 'наглой морде!'
-Подсунули порченную девку, проститутку моему сыночку!
Селезень, отмахиваясь, гудел: -Твой сынок женился на ней? Женился! Кто ж виноват, что он не разобрал, девка под ним али баба? С его-то опытом, и не понять? А я что? Ничего, я вам дочь отдал и приданое немалое за ней дал.
-Да подавися ты своим приданым! - Броня охрипла орать оскорбления и гадости, понимая, что многие из тех кого она поносила и поливала грязью, порадовались, что вернулось ей её же дерьмо.
Этим история не закончилась. Стасян, над которым открыто ржали, в этот же день свалил к родственникам, куда-то в Ивано-Франковскую область.
Броню же следующим утром арестовал Адамович - ночью побила окна у матери Кольки Лаптева, Зины. Зина утром, ни свет ни заря, подняла Адамовича и, плача и ругаясь, потребовала ареста Брони.
-Напугала, сучка пархатая, внучку, что спала в дальней комнате! Адамович, заарестуй её, а то смертоубивство будет! Ежли Колька и виноват, то только в том, что на эту 'честную' полез, а не надо давать раньше времени! За всеми видит, своё только не заметила! Сучка не захочет, кобель не вскочит! - припечатала Лаптева.
Адамович увез Броню в район, там её крепко поругали, выписали штраф на пятьдесят рублей и обязали вставить стекла. И ходила пришибленная Броня по поселку, плюясь и ругаясь, если видела Селезней.
И опять было у неё горе - ребенка-то записали Кухтинским и Станиславовичем - "По закону они муж и жена, ребенок родился, когда они состояли, да и сейчас состоят в законном браке, никакой суд это не оспорит" - вежливо объясняла председатель поссовета Лилия Васильевна, в ответ на орево Брони, что она не признает ни сноху, ни ребенка.
-И придется вашему сыну платить алименты на ребенка!
Вот тут Броне сделалось совсем плохо, жадная по натуре, завистливая бабенка, крупно попала, и одна цель осталась у неё - подкарауливать "горячо любимую Галу" и требовать развода и отказа от алиментов.
Селезни, потерпев с неделю истерики и крики Брони, увезли Галу с ребенком куда-то в Тюменскую область к родственникам. Броня же, напроклинавшись напоследок - досталось всем от Галы до председателя поссовета - тоже свалила вслед за сыном из поселка.
Алька пожалела Галу:
-Теперь ей ой как не сладко будет! - на что мамка ответила коротко:
- Переморгается, не надо других вместе со своей свекрухой дерьмом обливать, возвращается всё! Смотри, шпана наша что делает!