— Ты где это так оцарапалась? — спросил Сыботин, ощупывая ее локоть.
— На Опинчовце, когда прыгала с грузовика, напоролась на кусок железа.
— Ну что, очень роптали люди? Поплакали над Опинчовцем?
— Еще чего не хватало! С чего бы нам плакать? Я им прямо сказала: «Пускай! Пускай себе строят! Не все им брать у нас, пускай и для нас что-нибудь сделают!»
Сыботин слушал рассказ жены и ему казалось, что с ней случилась какая-то перемена, которой ни он, ни другие не замечали. Все знали, как ненавидела Игна завод. Достаточно раньше было сказать, что завод собирается что-то построить, как она немедленно выступала против этого. И никто, ни одна душа, да и сама Игна не заметила, что в борьбе с заводом, она растеряла свою стихийность, первобытность, почерпнув у завода его силы, твердости. Она была сильным человеком и любила сильных. Очевидно, завод тоже привлек ее своей силой, уверенной поступью и твердостью — всем тем, что она так хотела видеть в деревенской жизни. И, приглядываясь пытливо к жизни завода, она пришла к выводу, что и в селе, в кооперативе тоже надо сделать так, как там. Все должно иметь свое определенное место и время: надо в определенное время начинать и кончать работу, не заниматься пустяками, работать больше и лучше. Разве это дело, когда сто человек выполняют работу, которую могли бы сделать двадцать.
Заводской порядок пришелся Игне по душе. Она любила труд, порядок, организованность и сама все делала ловко и быстро и дома, и в поле. Ей хотелось, чтобы все в кооперативе работали так же, как она. И если бы не Солнышко, а в последнее время и Дянко Георгиев, она бы так не озлобилась против завода, не объявляла бы ему такой беспощадной войны, в которую она вложила все свои силы, увлекая за собой и односельчан.
— Если бы у нас председателем был не сегодняшний, а прежний Дянко, мы бы могли горы сдвинуть, — положив голову на руку Сыботина, сказала Игна. Другая рука мужа лежала у нее на груди. — Но с тех пор, как Солнышко вправил ему мозги, он уже не тот. Ползает на брюхе, как недобитый уж.
— Чинуша! — брезгливо поморщился Сыботин. — Завалил работу в кооперативе, а теперь пытается выйти сухим из воды.
— Было бы во сто раз лучше, если бы его убрали. Что он есть, что нет — все равно. Пусть сыну пеленки стирает.
— Хуже всего то, что если ему нужно, он кого угодно столкнет и усядется на его место.
— Он же агроном, что ему делать на заводе?
— А кто на это смотрит? У него сейчас задача уйти из кооператива, а там как-нибудь переквалифицируется.
— А тебе какое дело, что это ты так взбеленился? — пододвинулась к нему Игна.
Несколько минут Сыботин лежал молча, а затем сказал:
— Знаешь, какую кашу заварил твой Дянко? Он предложил мне вернуться в хозяйство и стать председателем. Ты понимаешь? Тому, кто с первого дня работает на стройке, кто весь завод знает, как свои пять пальцев, знает каждый винтик, каждую кнопку, предлагают бросить все и вернуться сюда, а он, который не знает толком, как сеялка к трактору прицепляется, займет мое место и будет там хозяйничать.
Игна слушала, затаив дыхание. Сыботин был убежден, что такое решение вопроса Игну вполне устраивает. Строительство подходит к концу, он вернется в село, и они заживут в своем доме спокойной счастливой жизнью. Конец разлуке! Довольно! Со дня свадьбы, вот уже больше пятнадцати лет они почти не жили вместе. Сыботин лежал рядом с женой и представлял себе, как она улыбается в темноте, предвкушая новую счастливую жизнь.
— Ну вот. Вызвал главный инженер меня и Тучу и спросил, что мы думаем насчет этого.
— А ты? — тихо спросила Игна. — Согласился?
Ему казалось, что она хотела сказать: «Соглашайся! А если отказался, то сейчас же иди и скажи, что согласен. Скажи, что все силы отдал заводу и сейчас самое время вернуться домой».
— Что я мог ответить? Я сказал так: все правильно, товарищи, Орешец не может больше жить по-старому. Рядом построили завод, и село стало, так сказать, заводским, поэтому там все нужно изменить. Откровенно говоря, Дянко Георгиев не сможет этого сделать. Там сейчас нужна крепкая рука, рука крестьянина, но прошедшего заводскую закалку.
— А они? — уставилась на него Игна.
— «Подумай, — говорят, — посоветуйся с женой, хотя она, наверное, возражать не будет».
Несмотря на внутреннее сопротивление, Сыботин вдруг на какой-то миг представил себя председателем кооператива. Он даже подумал о том, как будет собирать людей и что скажет на первом собрании. Он скажет, что сейчас главное вовремя выполнить все работы.