Сыботин привык к тому, что любая работа должна быть выполнена в установленный срок, а если можно, то и раньше срока. На заводе многие изобретали различные приспособления и усовершенствования, чтобы быстрее и дешевле строить. У Сыботина ум и руки действовали синхронно: если в мозгу зарождалась какая-то мысль, руки сразу же приводили ее в исполнение. Ему казалось, что именно этого и не хватало в кооперативе. Даже его жена Игна поняла это. И если раньше она выступала против завода, то только потому, что ощущала отсутствие такой слаженности в кооперативном хозяйстве.
Хотя в душе Сыботин не хотел возвращаться в село, все же по дороге домой он набросал в уме план его возрождения. По этому плану все получалось легко и просто. И если бы даже не ему пришлось претворять его в живое дело, а кому-то другому, он бы пришел к тому человеку и сказал: «Послушай, браток, ты, может, и сам все знаешь, но не поленись, посмотри, что я тут набросал. Мы, рабочие, без плана не можем. Сейчас главное в жизни — план».
Сыботин об этом думал и раньше, хотя ему никогда не приходила в голову мысль, что наступит такой день, когда ему предложат возглавить кооператив.
— Игна, скажи честно, не ты ли ходила к Туче просить, чтоб меня вернули в село? У тебя ведь язык без костей.
Он знал, что Игна могла, не предупредив его, заварить эту кашу. И хотя не был еще в этом уверен, ему захотелось как следует отчитать ее.
— А ты что, потому и пришел сюда среди ночи?
— Да, именно потому и пришел. Хотел проверить, не ты ли подлила масла в огонь? Конечно, как решат товарищи, так и будет, но тебе-то зачем надо было лезть не в свое дело?
Он знал, что она ответит: «Чтобы жить вместе, как полагается мужу и жене. Хватит мне одной мыкаться и томиться по мужу. Надоело жить соломенной вдовой. Хочется, чтоб люди хоть разок посмотрели, как мы вдвоем идем на поле». И ему было бы трудно на это возразить. Сыботин представил себе, как он просыпается не от гудка заводской сирены, а от петушиного крика, как надевает рабочую одежду и вместе с женой идет по дороге в поле. И, преодолев внутреннее сопротивление, мысленно стал наслаждаться чистым сельским воздухом, ощущая острый запах рыхлой земли.
После небольшой паузы Сыботин примирительна спросил Игну:
— Так вот какое дело вышло, Игна. И я пришел посоветоваться. Нам обоим надо решать, что делать… Вопрос серьезный!..
После долгого молчания, Игна вдруг вскочила с постели.
— Никуда ты не вернешься! — крикнула она, яростно брызгая слюной.
Сыботин даже вздрогнул. Потом, когда пришел в себя, подумал, что это не более как мимолетная вспышка гнева, которая скоро пройдет, после чего жена скажет ему то, что он от нее ждал: «Конечно, надо жить здесь». Однако ничего подобного не произошло. Игна твердо стояла на своем, осыпая его упреками:
— Кому ты здесь нужен? Пятнадцать лет шлялся по заводам, а теперь, когда тебя оценили, выдвинули на хорошую работу, когда стал у всех на виду, какой-то Дянко занимает твое место! Пускай Туча вернется. Ты ведь в кооперативе никогда не состоял, забыл поле, даже звеньевым не был! А он создал наш кооператив, долгое время был его председателем. Пусть он и возвращается сюда опять председателем!
— Нельзя… Он теперь по политической работе правая рука главного инженера. Не отпустят. Лучше давай подумаем, как нам быть.
Игне вдруг показалось, будто он дал уже свое согласие, и она от этого пришла в ужас.
— Да ты никак рехнулся?
— А что? Деньги я буду получать такие же!
— Дело не в деньгах, Сыботин, а в твоей чести!
— Не вижу тут ничего нечестного, когда человек возвращается, чтобы помочь землякам!
— Мне ли говорить, что нечестно бросать место, из-за которого мы с Яничкой так настрадались. Ведь теперь самое главное начинается, а ты… Люди теперь на завод рвутся, а ты возвращаешься в село.
— Забыла как раньше меня умоляла: «Вернись, вернись!»
— Да, раньше умоляла, а теперь не хочу!.. Да разве ты не понимаешь, что уйти оттуда сейчас все равно, что сбежать с фронта, когда все в наступление идут. Я не служила в армии, а ты-то ведь служил, знаешь! Сам рассказывал нам о каком-то дезертире, которого судили.
Сыботин рассмеялся, удивляясь не столько ее памяти, сколько способности во время найти сильное, меткое сравнение.
— Мне и самому не хочется, Игна. Обидно, понимаешь, вот-вот пустят завод, все будут радоваться, а меня с ними не будет. Да разве от нас это зависит? Как решат товарищи. Не капитуляция это, не дезертирство, а выполнение приказа!
— Приказ мы и без тебя выполним, а для тебя здесь места нет! Понял?