— Еще у нас не такая полная торба, тетя Игна, чтобы каждому давать вдоволь. По целой буханке не можем, но по куску — да. И кусок этот с каждым днем становится весомее…
— Что ж, потерпим, пока торба будет полной! Теперь не так уж долго осталось ждать. Меня сейчас интересует другое. Я слыхала, ты песни пишешь. Вот и решила попросить тебя написать песню.
Игна, сказав это, посмотрела сначала в сторону завода, затем повернула голову в сторону Челебийского леса, где вместо деревьев выстроились в ряд огромные железобетонные столбы, потом перевела взгляд на Тонкоструец, где блестело огромное зеркало искусственного водоема и, наконец, взглянула на ровную ленту асфальтированного шоссе, ведущего к Опинчовцу.
Инженер внимательно следил за Игной и, когда она закончила «осмотр», рассмеялся.
— Какую песню, тетя Игна? О ком, о тебе?
— Нет, не обо мне. Напиши о селе Орешец. Мы за нее заплатим и переплатим. Всем селом будем петь. И завод тоже. Разве этого тебе мало?!
— Что же сочинить о селе?
— Как что? Да мне ли тебя учить? Ты же поэт! Напиши, как трижды село Орешец ворошили: первый раз турки, и сейчас еще поминки справляем, второй — фашисты-кровопийцы, только и остались черные покрывала у жен и матерей, а в третий раз, когда новую жизнь строили — завод, и так переменилось село, что узнать его не можем!
— Очень хорошо вы сказали, но я не могу!
— Можешь, можешь! Человек, когда любит, все может!
Инженер пожал плечами.
— Кто песни пишет, тот умеет любить! — продолжала Игна уговаривать его. — Без любви и петь нельзя, так ведь? Эх, если бы я только могла, если б господь одарил меня талантом!.. Напиши еще, как три раза село жгли, а оно живым осталось! И три савана-покрывала сбросило, три цепи разорвало, трижды лицо свое меняло. И сколько еще раз село меняло свой облик, пока не придут такие времена, когда без покрывал будем жить!
— Что вы подразумеваете под покрывалом, тетя Игна?
— Власть! Помнишь, ты говорил на собрании, что придет время, когда без власти будем жить. Хорошие были тогда твои слова, но лучше, если и в песне про это будет…
— Вот ты сама ее и написала, тетя Игна!
Игна действительно сложила самую лучшую песню о селе. Сейчас она только думала, какую мелодию к ее словам подобрать.
— Ну, теперь прощай, тетя Игна. Не поминайте лихом!
Инженер держал в руках букетик цветов безвременника. Их много было на Цветиных лугах. Сам нарвал или, может, кто-нибудь тайком подарил на прощанье…
Игна смотрела на него с грустью. Ей было жалко расставаться с инженером. Она, верно, слышала, что он собирается уезжать, но за заботами как-то мало думала об этом.
Удивительная вещь — люди. Одни приедут, нашумят, покричат, а толку никакого, уедут — никто и не вспомнит о них, уже на другой день словно их не было. Другие приедут тихо, живут без шуму, но зато какой прочный след оставляют после себя, и помнят их долго. Вот и инженер. Он оставляет завод, который вырос на глазах у людей там, где были Цветины луга с копнами пахучего сена и осенними цветами безвременника. Завод, который преобразил холмы, людей, вспахал их души, вокруг которого родились не только новые поселки, но и новые люди.
— А теперь куда? — спросила тихим голосом Игна.
— Строить новый завод…
— Смотри, будь осторожнее на новом месте. У нас выдюжил, а там люди могут оказаться другие, хуже. Лучше на холмах строй или на склонах гор, — говорила ему Игна строгим назидательным тоном, в котором звучали материнские нотки.
Такой была Игна всегда. Даже когда она сердилась и ругала кого-нибудь, в душе ее всегда таились добрые помыслы. Инженер уловил это. Она теперь думала о добре, которое он принес с собой сюда и которое принесет в другое место. Еще один завод задымит там, где до этого была, может быть, пустошь. Он оставит добрые воспоминания и на другом месте — семена, из которых вырастет будущее.
— Дай хоть весточку, чтобы знали где. А если женишься, непременно напиши, на свадьбу приедем.
«Бедная головушка, но умница, — думала Игна. — Сегодня здесь, завтра там — и везде его приездом сначала недовольны. А когда уезжает — жалеют! Всю жизнь на колесах! Скиталец!»
Ведь вот Солнышко — пытался светить, а ничего у него не получилось. Закатилось «солнце» за горизонт и никогда не взойдет больше. И имя его, если и будут вспоминать, то только когда захотят сказать о чем-нибудь плохом. Другое дело инженер. Упоминание его имени всегда будет вызывать светлую улыбку на лицах людей. Нет, его не забудут. А что может быть лучше для человека! Человек может уйти из жизни, но любовь остается навсегда! И таких людей сейчас становится в мире все больше и больше. Пусть же каждый работает так, чтобы не только жившие с ним, но и потомки сказали: «Он был Человеком! Да, это был Человек! Обыкновенный Человек, который оставил после себя необыкновенные дела!»