— Ого, наш друг показывает зубы, — обрадовался непонятно чему Рихтер.
— Ну что вы, Иван Карлович, просто легонечко решил нахмурить брови.
Ставший вражеским город пока вмещался на правобережной стороне Эльбы более-менее компактно, хотя имел двухсоттысячное население. Порядка пятидесяти километров Эльбы, идущей в него с юго-востока, находилось на территории королевства. Ещё сорок, непосредственно входящих в Гамбург, проходило по границе Старко и Голштейна. Весь выход к морю также представлял границу, но самым удобным писком оказалась Альтона. Умники из Гамбурга пользовались железной дорогой, идущей из городка в Киль для мощного товаропотока «туда-обратно». Так что стратегия сама вылезала из географии — стальная бригада пограничной стражи Старко вступила в Альтону. Естественно, что сразу после того, как соответствующий одобрямс пришёл из Копенгагена.
— Господа, а ведь Альтона была конкурентом Гамбурга всего лишь полвека назад, — доложил, покопавшийся в истории Прохор.
— Может откупить её у датчан? — предложил Каретин, — тогда без проблем задавим олигархов Гамбурга.
— Да, но как отреагирует Германский союз? — засомневался Юнгвальт, — могут и свои войска на нас отправить.
И чего попаданцу не сиделось на месте? Вроде жизнь наладилась и великие державы не пристают. Знай себе — достраивай то, что начал и приводи в порядок голштинское герцогство. Даже с вхождением в Германский Союз можно тянуть резину годик-другой, в крайнем случае, нажаловаться Александру Второму. Неужели не заступится? Увы, Олега понесло, ну не мог он прогинаться, да ещё имел дурацкую привычку делать шаг навстречу опасности. В результате, всех подставил, не дав толком наслаждаться мирной жизнью. Главное, только-только дочуркой обзавёлся о которой мечтал ещё в прошлой жизни. Нянькайся, да лялькайся хоть целыми днями, сказки рассказывай, а когда подрастёт, води за ручку: то в зоосад, то в цирк, то в парк.
— Что теперь будет, Олег, — выпытывал Легостаев, — как немцы отреагируют? Ну не позволят над Гамбургом издеваться, всем союзом за него вступятся.
— Думаю, Андрей Андреевич, что время есть. Сначала Мантейфель подведёт войска к нашим границам и лишь потом объявит войну.
— Так у него под рукой не более ста тысяч сейчас, — заметил Андрей Каретин, — остальные разбросаны по гарнизонам. Да и стыдно будет полную мобилизацию объявлять, как и просить помощи у других членов Союза. Всё-таки это Пруссия, а на какой-нибудь Мекленбург.
Действительно, если пруссаки начнут ныть и сканудить, то другие германцы явно посчитают это слабостью. И вернут лидерство Австрии. Впрочем Старко предпочитал не реагировать на выпады противника, а действовать сам. И пока заняться прессингом Гамбурга, заодно переводя полки Пограничной стражи и гвардии к границам Бранденбурга. Пусть выглядит, как нацеленность на блицкриг в сторону Берлина.
Венский конгресс, а точнее его участники, вовсю перемывали косточки новому противостоянию. Всё равно единства в других вопросах у них не проявлялось. А в личном кабинете императора шли толковища с представителями Баварии и Саксонии, пострадавшими в последнее время от прусского беспредела. В общем и целом Англия, Турция, Франция и Австрия ни о чём не смогли договориться, зато саксы и баварцы заключили с австрийцами тайное антипрусское соглашение.
— Николай Иванович, дайте сообщения в газеты, что таможенные пошлины на грузы, проходящие через Альтону, будут заметно снижены.
Вроде дурацкое заявление, но германские государства, пользующийся Эльбой, поняли всё правильно. Гамбург зажрался и теперь возникает возможность сэкономить, если Старко в итоге возьмёт его под свою руку. Мантейфель моментально взбесился, но не смог собрать необходимого большинства в общегерманском парламенте. Теперь ему придётся рассчитывать лишь на прусские войска и прусскую казну.
В августе стодвадцатитысячная армия перекрыла пути в Берлин и заодно приблизилась к границе королевства Старко. Там, куда Олег Первый их и спровоцировал прибыть. Лидеры Гамбурга в недоумении озирались, не понимая почему германское братство не присылает войска, чтобы защитить их интересы. Хотя двадцатипятитысячный отряд собрали, чтобы смело поддержать Пруссию. Поразительно, но наследник престола Вильгельм, обиженный на Отто Мантейфеля, прибыл на войну в качестве одного из обычных штабных генералов группировки. Захотел всем показать, что он един с народом и готов разделить судьбу со своими, какой бы она ни была.