«Там прибыло, здесь убыло», — прокомментировал Че.
А Гриша осел, схватившись за сердце, и, бормоча «нет-нет-нет», — раздвинул двумя руками гирлянду глицинии: из зеленого полумрака на него удивленно смотрели два огромных бирюзовых глаза, наискось поставленные на морде ящерицы.
Сначала Гриша онемел, застыл, как громом пораженный, потом, шепча: «Нет! Только не такая уродина», — попятился. Остановился, по его лицу текли слезы; вдруг оно исказилось гримасой, глаза засверкали, и с криком: «Я тебя породил, я тебя и убью!» — он устремился вперед. Ящерица, проявив завидную прыть, отпрянула. Однако Гриша успел ухватить ее за переливчатый хвост и дернул на себя, пытаясь вытащить. Тут отчаянно заискрило, Садовник вскрикнул и упал с раскрытым ртом, привалившись к стене.
— Вот те на, — удрученно протянула Корица, — похоже, просто имел место несчастный случай. Ничего себе Принцесса греза. Что это вообще за существо?
— Грезить надо осторожнее! — сказал Че.
— Отдаленно напоминает саламандру{43},— предположил всезнающий пекинес, наблюдая, как на экране из глубины оранжереи, раздвинув заросли, с грацией карликового тираннозавра рекса, крадучись, вышла на задних лапах ящерица. Передние неразвитые конечности выполняли функцию рук. Гребень, начинаясь с покатого лба, тянулся по всей спине, заканчиваясь мелкими зубчиками в районе гибкого хвоста.
Она подошла к Грише, боязливо потрогала его лапками, села на пол, подвернув хвост калачиком, и из ее глаза выкатилась вдруг огромная слеза. Тут послышался шум подъезжающей машины. Ящерица встрепенулась, шкурка ее пошла переливчатыми сполохами, и вот уже — не ящерица, а струйка искристого газа — подплыла к цветку и исчезла.
— Спряталась, — сказала Крапива, — залезла в цветок, и сейчас ее заберет Франкенштейн.
— Н-да, — протянула Корица, — угол зрения меняется. В какой-то мере Гриша нес ответственность за это нелепое существо, которое создал. Афелия, по-моему, ни добра ни зла поначалу не различала. Только когда «сняла» фантазийную матрицу Франкенштейн, получила какие-то корявые знания и представления о мире. И была готова добывать любовь любой ценой.
— А ведь это не саламандра, — рассуждал вслух Георгий, — на эльфа, дриаду, сильфа или другое волшебное существо она тоже не похожа. Странный какой-то дух цветка, честное слово.
— Боюсь, секрет Гриши мы никогда не узнаем. Блокнот с записями и формулами безнадежно утерян. Да и никому не советую я подобное повторять. Думаю, он скрестил множество технологий, надеясь получить свою Дюймовочку, но что-то пошло не так, — почесал голову Че, — говорю же — никакой экологии. Вот где он вообще взял саженцы афеляндры? Кем и где они выращены, какой ерундой напичканы? К тому же, с моей точки зрения этот афелиум, точнее, афеляндра оттопыренная, совсем не симпатичная. И эти выходки с камерой. Повторяю, у парня был дурной вкус.
— Любовь зла, — улыбнулась Корица, — очень трудно понять, почему мы выбираем одно, а не другое. К тому же, говорю, Гришу всегда привлекали самые экзотические растения. А это еще и родом из Центральной Америки.
ГЛАВА 48
Когда вышли из сторожки, Сильвестр с Крапивой принялись прощаться.
— Вы поезжайте домой, — сказали они, — а мы пешочком, нам надо проверить свой «Аттракцион невиданной щедрости». Забрать машину со стоянки. Да и вещички пора собирать, дело-то, похоже, закончено.
— Вы уезжаете? — опечалилась Маргарита и подняла глаза на Че и Георгия.
— Ну не прямо сейчас, — пробурчал песик, глядя в сторону.
— Сперва, в любом случае, нас ждет прощальный праздничный ужин, — сказал Камрад и зашагал по тропинке к машине.
Вскоре Маргарита, старательно контролируя свои мысли, чистила на кухне картошку. За окном падал пушистыми хлопьями снег. Совсем как в тот вечер, когда девочка впервые увидела в круге света под фонарем веселого человечка в круглых очках. Че достал из саквояжа стеклянную банку с заготовленной впрок кашицей чертополоха. Тут только Маргарита подумала, что на кухне нет ящиков с рассадой.