- Понимаешь, - начал друг издалека. - С недавнего времени в моей жизни появились такие обстоятельства, о которых пока не могу рассказать, - заметив, что его вот-вот перебьют, он поспешно продолжил: - Да, знаю, что ты - моя давняя подруга. Да, я знаю, что ближе тебя у меня никого нет. И да, я знаю, что ты всегда и во всем готова помочь. Я очень ценю это, поверь. Но то, что происходит сейчас, не стоит того, чтобы ты волновалась об этом. Просто я пока не готов рассказать всё. Не готов. Объясню, когда придет время, а пока давай до поры забудем об этом. Я вел себя, как дурак и прошу прощения. Жаль, что не додумался объяснить с самого начала. Давай закроем эту тему. Ты, наверное, есть хочешь. Предлагаю зайти в кафе и как следует перекусить. А то со вчерашнего дня в моем желудке, кроме хмельницкого, ничего нет.
- Только не забрасывай репетиции, Зель, - обняв друга, предпочла смириться. - Не хочешь - не говори. Это сугубо твое право и я его уважаю. Надеюсь, ты извинился перед Скайром?
- Хорошо, мы начнем основательно работать с завтрашнего вечера и через пару недель сможем дать концерт, - пообещал металлист. - Сегодня же поговорю обо всем с ребятами. Рыжий меня простил, можешь о нем не беспокоиться. До свадьбы заживет.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как просто махнуть рукой. Поднявшись, мы в обнимку, ради шутки слегка пошатываясь, как старые, закадычные пьянчужки, направились в ближайшее кафе.
***
- Све-е-е-еточ! Радужка моя! - прямо с порога выкрикнул басист, первым вваливаясь в нашу новую квартиру. - Нехило тебя загребли! У меня просто крышу понесло, когда Зель обо всем рассказал!
Подойдя, он заключил меня в крепкие, удушающие объятия. Стоя в стороне, металлист со странной усмешкой молча наблюдал за нашими лобызаниями. Следом за басистом в коридор просочились остальные участники группы. Пройдя на кухню, мы сгрудились на новом, коричневом диване и я принялась по очереди благодарить всех, за то, что пришли и не оставили в трудную минуту. Особенно сделала акцент на Скайре и Лизе. От басиста вполне можно было ожидать возможной помощи, так как он, подобно Зелю, едва ли не сразу стал для меня хорошим, верным другом. А вот Лиза действительно поразила. С самого начала нашего знакомства даже почудилось, что она тихо, но устойчиво меня ненавидит. Но, как показало время, не стоит судить о человеке так поверхностно. И поэтому в душе отчасти почувствовала себя слегка виноватой перед ударницей.
- Итак, Зель, - открывая извлеченную из холодильника бутылку пива, басист серьезно посмотрел на соло-гитариста. - Когда ты все-таки намерен дать первый концерт? - фингал под глазом по-прежнему отливал болезненной синевой, но он о том, казалось, уже совершенно забыл.
- Да хоть завтра, - пьяно хрюкнув, заявил металлист. - Для нас нет совершенно никакой разницы. Мы и так отлично звучим.
- А я вот считаю несколько иначе, - грозно нахмурив густые брови, Скайр мрачно отхлебнул из бутылки. - Для начала, дорогой коллега, тебе нужно проспаться хоть пару дней. А потом чутка отрепетировать. Ты хоть гитару держать не разучился пока?
- Непрост вопрос, - горько усмехнулся Зель. Встав, он твердым и решительным шагом вышел из кухни, а пару минут спустя вернулся, держа свою старую, излюбленную гитару. Его "малышка", с виду чем-то похожая на крыло летучей мыши, имела сильно заостренные углы на идеально-черном корпусе и на голове грифа. Складывалось впечатление, что при желании ей можно заколоть кого-нибудь.
Под одобрительные возгласы ребят и нестройные аплодисменты, Зель любовно провел рукой по корпусу и, подключив инструмент, воспроизвел несколько невероятно сложных, стремительных аккордов. Я едва успевала следить за его пальцами, которые, словно одержимые, метались вдоль грифа. Талант, как видите, не пропьешь.
И тут Зель запел. Вероятно, это была всего лишь коротенькая импровизация, так как ни особого ритма, который у него и без того почти всегда сбивался, ни определенной рифмы не углядела. Но мотив оставил поистине незабываемые впечатления. Становилось явно видно - музыка друга идет прямиком от сердца.
- Город рока,
Город судеб,
Город несбывшихся надежд.
Кровавые реки слез
Текли здесь тысячу лет.
Кровавые реки слез,
Моих слез о тебе.
Несомненно, сложилось дурацкое чувство, что речь идет о нашем Нотезе, из-за чего на всех нас нахлынула странная, болезненная ностальгия. Почему-то захотелось все бросить, собрать вещи и отправиться на взлетную площадку для самлобусов, дабы прямым рейсом покинуть чертов Спэм-Сити и вернуться домой. И когда Зель стал таким романтиком? Неужели влюбился? Вот дурак-то. Раньше за ним таких телячьих нежностей не водилось. Повезло, наверно, той девчонке, для которой, вероятно, Зель так старательно подбирал слова. Я мельком взглянула на Лизу. Она заворожено смотрела на металлиста, в то время как взор самого Зеля был обращен будто внутрь себя. В этот момент он словно находился в некоем трансе, в который сам себя и вогнал. Обычно я не замечала за ним такого. А если у них с ударницей роман? Вон как она на него пристально смотрит - как удав на кролика. Эх, было бы неплохо свести их вместе. И тут я почувствовала себя едва ли не сводницей. А почему нет? Всё для счастья давнего друга! Но нужно не забыть об этой песне. На шею Зелю сяду, но заставлю его сочинить полноценную композицию. И пусть только попробует отвертеться! Ее же можно будет сделать заглавной для самого первого в жизни новой группы официального альбома! Какие мысли, какие планы на ночь глядя! Ух, не узнаю себя в последнее время...
И вдруг голову пронзила знакомая, острая боль. Сколько лет живу с оной напастью, а до сих пор не могу привыкнуть. Хотя, вряд ли к такому аду, который творится в моей многострадальной черепной коробке вообще возможно привыкнуть. Схватившись за виски, стала быстро тереть их, но мука от этого лишь усиливалась. Изо рта вырвался тихий, сдавленный стон.
Первым мое плачевное состояние заметил Скайр. Повернувшись в мою сторону он жестом дал знак певцу умолкнуть. Рука запевалы безвольно повисла на корпусе. Он непонимающе уставился на басиста, который, поднявшись, коснулся тыльной стороной ладони моего лба.
- О-о-о, да ты вся горишь, мать, - он неодобрительно поцокал языком. - Зель, надо сделать что-нибудь.
Металлист поспешно отложил гитару и, взяв меня за руку, повел в ванную.
Проделав все привычные манипуляции, помассировав шею и плечи и в итоге скормив какие-то таблетки, друг уложил меня спать, напоследок заботливо подоткнув одеяло.
- Не волнуйся, скоро все это закончится, - сказал он, уже выходя из комнаты.
Поднявшись на локте, непонимающе посмотрела на него. Благодаря стараниям товарища, мучения понемногу утихали, но мне почему-то показалось, но металлист имеет ввиду совершенно другое.
- Почему ты так уверен?
Задумчиво почесав затылок, Зель ответил довольно просто:
- Предчувствие. А теперь спи.
Послушавшись его совета, медленно сомкнула веки, после чего провалилась в короткий, беспокойный сон. Сейчас он был крайне необходим.
Пробуждение пришло скоро. На улице едва начало рассветать. Посмотрев в окно и некоторое время полюбовавшись серым, безрадостным городским небом, откинула одеяло и направилась в ванную. Судя по устойчивому запаху перегара и сигарет, ночь у ребят прошла довольно бурно. К счастью, таблетки Зеля основательно помогли и я ничего не слышала. Но скорее всего остальные участники группы уже давно разошлись по домам, а металлист спит где-нибудь на диване в общей комнате или на кухне в обнимку с цветочным горшком. Вспомнив, как однажды обнаружила его в ванне, спящего в обнимку с крышкой от унитаза, с трудом подавила ехидную улыбку. Еле переставляя ноги, проволочилась по коридору. И тут, неожиданно различив знакомые голоса, по непонятной причине застыла на месте, настороженно прислушиваясь. Очевидно, говорили двое. И меня они не слышали. Звуки доносились из кухни. Ощутив в себе давно забытый, детский азарт, на цыпочках прокралась через всю комнату, едва не налетев на оставленный кем-то поперек дороги стул, но вовремя мной замеченный.