Выбрать главу
* * *

А вы заметили, что у нас на Западе в одежде остается все меньше красок? Почему наши платяные шкафы завоевала мода на черно-белое? Возможно, началось все это в Англии в 1860 году. Эдуард VII, тогда еще принц Уэльский, обожал курить сигары, но его жене не нравилось, как пахнет его насквозь прокуренная одежда. И тогда он попросил портного сшить ему специальный костюм, в котором он мог бы играть в карты и курить в своем лондонском клубе. Так и появился смокинг, который вскоре стали носить все английские аристократы. Какая смелость для той эпохи – одеваться в те же цвета, что и прислуга! Этот пингвиний наряд быстро пересек Атлантический океан, и к концу XIX века новой моде следовал весь Нью-Йорк. На светских вечеринках и благотворительных балах смокинг стал обязательным для мужчин; в наши дни он необходим каждому, кто удостоится чести подняться по лестнице Каннского фестиваля. Вспомните Джеймса Бонда, самого элегантного мужчину на свете, – нет ни одного фильма, где он не блеснул бы в своем знаменитом смокинге. А теперь посмотрите, во что одеваются наши великие кутюрье, служители моды. Все, от Карла Лагерфельда до Марка Джейкобса и Шанталь Томас, носят черное или черное с белым. Даже Жан-Поль Готье сменил свою тельняшку на черный костюм с черным галстуком.

А что же женщины? После Первой мировой войны многие из них носили траур по погибшим мужьям, но в женской моде бал правили яркие наряды от Поля Пуаре. До тех пор, пока Коко Шанель не создала свое знаменитое маленькое черное платье, появившееся на обложке Vogue в 1926 году. Разумеется, этот цвет вызвал всеобщее негодование, но дамам, жаждавшим раскрепощения, он пришелся по вкусу. Позже прекрасными заступницами маленьких черных платьев стали в том числе Одри Хепберн и Катрин Денёв. А для Карла Лагерфельда это по-прежнему «основа основ стиля».

Прибавьте к этому влияние на гардероб обоих полов многих распространенных явлений моды, таких как черные куртки мотоциклистов, гоняющих на «Харли-Дэвидсонах», или Sex Pistols с их «No Future»[1]. Дорогие радиослушатели, неужели наше общество видит будущее в черном цвете?

До встречи через неделю.

Сильвия, продюсер передачи, прикоснулась к ее плечу – это означало, что микрофон выключен.

– Черное символизирует «No Future»? – переспросила Сильвия. – Ужас какой.

– Я бы очень обрадовалась, если бы эта угроза убедила людей начать одеваться чуть ярче, – сказала Шарлотта, снова включая свой BlackBerry.

Сильвии было ровно тридцать. Так она решила лет пятнадцать назад, поручив шприцам с ботоксом отражать атаки времени. В день, когда Шарлотта попросила разрешения прикоснуться к ее лицу, ей стоило огромного труда не скривиться. Черты у нее были правильные, и все же это лицо под толстым слоем тонального крема показалось Шарлотте уродливым. «Ты прекрасна», – соврала она, чтобы не огорчать Сильвию.

Ориентируясь по звуковым сигналам, Шарлотта быстро сумела вывести на экран своего BlackBerry фотографии, которые вчера отщелкала наугад. Почти все кадры были неудачными, но на одном снимке Артюр с банкой пива в руке получился отлично.

– Я это снимала из своего окна. Что ты видишь?

– Соседа, который на тебя уставился.

– Какой он из себя?

– Порочный и сексуальный, – объяснила продюсерша, и в ее голубых глазах загорелись огоньки. – Должно быть, другая соседка, которой не нравится, когда на нее глазеют, врезала головой ему по носу. Просто восторг…

– Я же чувствовала, что там кто-то есть! – взорвалась Шарлотта.

– У тебя глаза на затылке, и куда более зоркие, чем у всех нас!

– Не более чем у любого, кто прислушивается к своим предчувствиям, – ответила она, поправляя светло-зеленые очки.

Шарлотта Да-Фонсека принадлежала к числу крупнейших экспертов по цвету, хотя начала заниматься им попросту назло судьбе. Когда она заканчивала университет по специальности «Нейробиология», ее научный руководитель, которого она терпеть не могла, спросил, какую тему она выбрала бы для будущей диссертации.

– Цвет, – ни на миг не задумавшись, ответила она.

– Вы шутите? – удивился тот.

– И не думаю, – мягко и с милой улыбкой возразила Шарлотта. – Вы не хуже меня знаете, что цвет – всего лишь иллюзия. Что он, как говорит Мишель Пастуро, существует, лишь пока мы на него смотрим. На земле не найти двух людей, которые видели бы цвета совершенно одинаково. Лично я не способна поддаться этой иллюзии, а значит, мне повезло, и я, в отличие от вас, могу судить со стороны.

вернуться

1

Нет будущего» (англ.).