========== that’s how you can come up with the idea ==========
Корка хлеба с едва слышным плеском опустилась на воду, пуская по ней серебристые круги, но плавно уйти под поверхность воды не успела. Проворный клюв утки мгновенно схватил горбушку, и птица запрокинула голову, вперившись голодным взглядом в чисто-голубое небо над парком.
- Они так голодны сегодня, - с лёгким удивлением в голосе отметил ангел. Кажется, от такого яростного аппетита он даже едва не отшатнулся от перил моста, и его глаза почти комично увеличились в размерах.
Кроули пришлось запрокинуть голову, точь-в-точь как утке, и стиснуть крепко зубы, грозя раскрошить их в пыль.
Контроль.
- Может, на самом деле это утки-убийцы. Видишь, там коряга немного просела? Готов поспорить, там - недоеденный мертвяк.
Ему всё же пришлось повернуть голову в сторону притихшего небесного посланника и не сдержать ухмылки. Возмущённое недоумение на доверчивом лице мужчины было просто сокровищем.
- Я знаю, что это не так, - неуверенно ответил Азирафаэль, вновь отворачиваясь к пруду, и подозрительно прищурился на уток. Кроули почти со злостью отряхнул ладони от остатков крошек. Ему показалось, что птицы мстительно и с ненавистью проследили взглядом за драгоценными крупицами пищи.
Ему захотелось показать им язык или вытянуть шею, передразнивая.
- Господи, взгляни на время, - вдруг ахнул Азирафаэль. Демон тут же скосил глаза на гладкий циферблат его наручных часов, но, Дьявол тебя раздери - рукав кремового пиджака задрался. Голодный взгляд Змия успел зацепиться за бледную кожу изящного запястья, и ангел снова одёрнул пиджак, отходя от перил моста. Раздвоенный тонкий язык Кроули мельком прошёлся по его пересохшим губам.
Контроль.
- Мне пора в магазин, - заливистым соловьём прощебетал Азирафаэль, подхватывая с земли портфель. Когда он включал этот свой режим “энергия и оптимизм”, Кроули хотелось или скинуть его в пруд, к уткам и хлебному пиршеству, или обнять так крепко, чтобы он не смог вырваться и смешно сопел.
Контроль, Дьявол его разбери.
- Я могу подбросить тебя, - небрежно дёрнул плечом демон, снова возвращая свой обычный, чуточку равнодушный вид. - Я всё равно на машине.
Поймёт? Может, хоть в этот раз?
Азирафаэль моргнул и расплылся в такой солнечной и благодарной улыбке, что у Кроули всё сжалось в области сердца. Примерно там, где должна быть душа. В светлых глазах ангела запылали огоньки восхищения, и Кроули готов был провалиться под землю, в руки Вельзевула снова, если это была не самая красивая картина за все тысячелетия.
- Нет, спасибо, - легко отмахнулся он, почти танцующей походкой сходя на асфальтированную дорожку, и пружинисто обернулся, качнув бёдрами. - Тебе ведь совсем в другую сторону, правда? Увидимся!
Небесный посланник быстро помахал рукой, словно ему было десять, а не более шести тысяч. И Кроули, до боли в челюсти стискивая зубы, вяло махнул ему в ответ.
Не понял. Снова.
- Дерьмо, - вырвалось у него, когда демон опёрся о кованые железные перила обеими руками, наклонившись чуть вперёд над водой пруда. От неконтролируемого гнева его янтарные глаза за стёклами очков полыхнули, и раскалившиеся докрасна пальцы немного помяли красивый узор на перилах.
Этим словом коротко можно было описать все успехи Кроули. Едва он набрался внутренних сил признать своё поражение, впервые за шесть тысяч лет осознать до самого конца, чтобы собрался весь паззл - и его ждала неудача. Такая громогласная, словно Ад-таки разверзся, и демоны неисчислимой толпой повалили на земную поверхность.
После неудавшегося Армагеддона Кроули остро ощутил свою власть над самим собой и испытывал огромное желание жить так, как ему хочется и, что главное, с кем ему хочется. Мир был спасён; ему пора было приводить в порядок то, что следовало бы сделать уже давно.
Когда он увидел, как дьявольское пламя весело лижет до судорожного вздоха знакомый букинистический магазинчик, в котором один несносный ангел сдувал каждую пылинку и, смешно взмахивая руками, оттаскивал Кроули от старых книг, его заполонило отчаяние. Такое, что дышать становилось больно, и впервые он осознал, насколько жив, и дело было даже не в человеческой оболочке. Сердце гулко билось о рёбра изнутри, разрываясь на части всё больше и больше, когда Кроули лихорадочно искал ангела и нигде не мог увидеть бледного пухлощёкого лица среди адского пламени.
Когда демон наконец осознал и принял всё, до последней капельки, соединил все точки и линии, на пути встала иная проблема.
Азирафаэль или не хотел, или просто-напросто не мог понять флирта.
По части соблазнения Кроули был мастер. Но что прикажете делать, если перед тобой ну слишком дорогой сердцу ангел, который недоумённо хлопает ресницами и принимает всё за дружескую вежливость? Он смотрел на павшего так, словно демон и впрямь являлся целым его миром, который Азирафаэль не променял бы ни на Небеса, ни на что иное. И каждый раз надежда снова вспыхивала огнём в груди Кроули, когда он видел его - действительно и убого-каламбурно - ангельскую широкую улыбку, от которой на щеках появлялись до умопомрачения милые ямочки.
И всё же он оставался непробиваемым, как камни стен Преисподней. За столько столетий и даже тысячелетий ни разу не понял, чего на самом деле хочет Кроули? Есть ли на свете ангел, способный сравниться с этим?
Демон мог сам ответить на этот вопрос, конечно. Стоило только вспомнить, при каких обстоятельствах он “утратил” свой огненный меч. Ангел или настолько невинен, - и даже не в возбуждающем, а в раздражающем смысле, - или настолько глуп. Кроули часто убеждался, что здесь именно второе.
Утки прервали размышления Кроули самым бесцеремонным образом. Один жирный селезень громко закрякал, и Змию достаточно было лишь повести ладонью, чтобы тот стал совершенно беззвучно открывать и закрывать клюв. Одарив его презрительным взглядом, демон медленно двинулся к выходу из парка.
Ему нужно было что-то предпринимать, определённо. Ради Кроули Азирафаэль часто рисковал своей жизнью (то есть существованием) и шёл против воли Божьей и своей небесной сути как таковой. Его чувства были совершенно очевидными для всех, кроме него самого.
Кроули в бессильной злости пнул попавший под ботинок камушек.
Он мог бы подъехать к его магазину, прижать Азирафаэля к капоту своей Бентли и выдать всё, что он о нём думает и что к нему чувствует, соответственно. Богатое воображение предоставляло ему потрясающую картинку, которая очень ему нравилась - до хищной улыбки на губах в самых неудобных общественных местах. Особенно часть с прижиманием удивлённо крякающего ангела к капоту Бентли. Вы не можете винить Кроули за развратные мысли; в конце концов, он демон. Ему даже положено.
Верный автомобиль терпеливо ожидал хозяина на парковке у выхода из зелёного и цветущего парка. Кроули сел на водительское сиденье, привычно сложив руки на руле, и застыл, задумчиво покусывая губы.
Терпение его было и без того не ангельским и за всю историю Сотворения мира порядком истончилось. Видеть ангела с его идиотскими мягкими белыми волосами и в его дурацких старомодных тряпках, которые он называет одеждой, и не в силах коснуться первого и сорвать второе было настоящей пыткой. Кроули скорее готов был бы хлебнуть святой воды, чем прожить в этих недомолвках ещё целую вечность.
Ему нужно выудить это из Азирафаэля. А он был уверен, что ангел чувствует “то-же-самое”. Демон даже про себя не произносил этого слова: непонятный и незнакомый жар поднимался откуда-то изнутри, приливая к коже и разгоняя кровь, и голова становилась пронзительно ясной, как после хорошего алкоголя.