– Можно, – ответил я, и спросил, – готовые, есть у вас?
– Да, конечно есть, они на заднем дворе, там есть несколько готовых, – ответил он, – давайте пройдемте и посмотрим.
После его слов, мы обошли сарай, и там на самом деле, стояло несколько карет. А если точно-то четыре, две оказались одинаковыми, похоже, для перевозок. А вот две оставшиеся уже были для дворян, судя по их внешнему виду.
Обойдя по кругу одну и вторую, спросил: – И сколько они стоят?
– По десять золотых каждая, они как раз вам подойдут, и удобные, и сиденья, обшитые и мягкие, – убеждал продавец, – смотрите какие шторы на окнах, и орнамент на дверях.
– Ладно, убедил, беру, одну, теперь лошади мне не помешали бы для этой кареты, – проговорил я, и продолжил, – и доставить все это к таверне «У Михася».
– Мой брат торгует лошадями, две лошади для такой кареты обойдутся вам в шесть золотых, – сказал продавец, – и будут спокойные, и прирученные к перевозке карет.
–Хорошо, если не понравятся, вернусь, назад, а я стараюсь доверять людям, – сказал я, – и не люблю возвращаться назад, иначе я злюсь, и тогда всем будет плохо вокруг.
– Да, да, я все понял, – сказал продавец, и продолжил, – все будет как я и говорил, в лучшем виде.
– Отлично, а теперь скажи, а по моему эскизу можете сделать карету? – спросил я.
– Да, можем, сейчас принесу бумагу, – ответил он.
Сходил в сарай принес бумагу, и что-то похожее на карандаш, и собой принес столик раскладной. Вот на этом столике, за 5 минут я накидал ему, как я представляю себе домик на колесах, три оси колес, окна по стенам, ну размер раза в три больше чем карета, автодом короче.
Потом сказал: – Внутри ничего делать не нужно, только настелить пол, делается карета под упряжь четырех лошадей, передняя ось колес должна поворачиваться.
После этого на втором рисунке нарисовал как, также нарисовал для возницы козырек глубокий с защитными бортами, ну а наверху место для багажа. Когда я дорисовал и отдал ему, посмотреть, он минут пять разглядывал, и молчал.
Тогда я спросил его: – Возьмешься, или не потянешь?
– Возьмусь, господин, самому интересно, что выйдет, – ответил он, – но займет это где-то две недели, и стоить будет те же десять золотых, так как без отделки.
– Отлично, – проговорил я, и достал ему двадцать шесть золотых монет, продолжив говорить, – заберу я или сам, или пришлю кого-то от себя, он скажет автодом забрать.
– Хорошо, я понял, – ответил продавец, забирая деньги.
После этого я уже собрался уходить, но вспомнил про телеги, нужно узнать есть ли, и сколько стоят.
Поэтому спросил: – Послушай, а телеги есть ли у вас в наличии и сколько стоят?
– Сейчас есть пять готовых, но к завтрашнему еще будет несколько, и стоят они каждая по одному золотому, ну и лошади к ним столько же, – ответил он.
– Отлично, я пока не знаю, сколько нужно будет, но если что вернусь за ними, – проговорил я.
– Конечно, господин, буду ждать! – ответил продавец.
После этого мы отправились с Матвеем назад в город, и пошли к таверне, как раз время обеда. Пройдя первую часть города, я вспомнил, что у Матвея, где то сестра ещё прячется, и сказал ему: – Таверну «У Михася» знаешь?
– Да господин, знаю, – ответил он.
– Ну, тогда пулей за сестрой, буду тебя ждать вас внутри таверны! – сказал я.
– Какой пулей? – спросил Матвей.
«Блин, вылетают словечки не этого мира, нужно контролировать себя», – подумал я.
Пулей, это значит быстро, – ответил я.
– Я понял, я быстро, – проговорил он, убегая.
А я вернулся в таверну, одеяла и эликсиры уже принесли, но лежали около двери, Ада не пускала, рычала. Успокоил её, и повел её кормить, и слуги занесли всё внутрь, пока мы ушли. Пока мы ждали еду, я заказал сразу на троих, Аде принесли кость, и она радостно начала её грызть. Принесли нам суп, мясо из кабана, и утку. И как раз, когда нам все это принесли, зашел Матвей, ведя за руку сестру, лет пяти. Трактирщик сначала напрягся, но потом, увидев, что они смотрят на меня, и я кивнул, сразу расслабился. Матвей подошел к нам за стол, я сказал ему садиться и сестру посадить. Пока садились, всё косились на Аду, причем страха я не ощущал от них, им было просто, очень интересно. Когда они сели, я сказал им кушать, они потихоньку стали есть, стеснялись.