Однако, стража сама к нам пришла, что стало для меня огромной неожиданностью. Про себя я уже попрощался с жизнью, но Кит шепотом объяснил мне, что сейчас стражники восстанавливают стену на участке зеленых, вот и пришли, заметив, что голубые устроили посиделки посреди ночи. Ничего страшного в этом нет, просто обычная проверка.
– Что это за сборище!? – рявкнуло существо в тяжелых кожаных доспехах и с маской вместо лица.
За ним стоял десяток воинов, у всех было по два-три длинных гарпуна на случай, если мы собираем восстание.
– Не волнуйтесь, – Луна вышел к ним, опираясь на шест вожака. Он терпеть не мог эту палку, но при надзирателях специально разыгрывал немощного старика. Поговаривают, у некоторых надзирателей еще осталось сострадание. – Сегодня первый день рождения новенького, у которого вот-вот закончится мутация. Мы думали, бедняга не выживет, а он выкарабкался! Простите нас, если мы шумели и не дали вам выспаться.
– Покажите нам его! – велел стражник.
Меня вытолкали вперед. Луна крепко сжал мое плечо, успокаивая.
– Вот он. Его зовут Малек.
– А почему он весь мокрый? – прогудел стражник, вертя мою голову в своих жестких перчатках. Он рассматривал мои глаза.
– Из-за этой синей гадости у меня все смерть, как чешется! Иногда я окунаюсь в воду, чтобы сбить зуд, – объяснил я дрожащим голосом. Мне даже притворятся не пришлось: меня всего трясло от страха и холода.
– Разве ты не знаешь, что можно утонуть? – спросил стражник, всматриваясь в мое лицо сквозь стекла маски.
– О, мой друг держит веревку, к которой я привязан, так что я не утону! – охотно объяснил я.
– И сколько лет тебе исполняется?
– Шестнадцать.
На самом деле я был на шесть лет старше, но решил не рисковать, называя свой настоящий возраст. В конце концов, телосложением я запросто мог сойти за долговязого подростка. К тому же, ребенка стражники быстрее оставят в покое, чем взрослого.
– Что-то я не видел тебя раньше, – стражник продолжил вертеть мою голову в руках. Может, он помнил того тощего белокожего поэта, которого долгое время держали в яме, но сейчас не мог узнать меня из-за сильно изменившихся глаз и ожогов. Я сам в зеркало не смотрелся, но Луна сказал, что за эти дни мои глаза совсем потеряли белый цвет, что, скорее всего, связано с морской водой, в которой я провел слишком много времени. Она, после того, что несколько сотен лет назад устроили люди, тоже была отнюдь не безопасной.
– Странно, я ведь тут уже несколько месяцев, – я пожал плечами и улыбнулся.
Стражник пропыхтел что-то в свой противогаз и ушел, велев нам расходиться.
Опасность миновала и все вздохнули с облегчением. Голубые стали разбредаться по своим норам и лачугам, обсуждая новости едва слышным шепотом, так, что можно было подумать, будто это сквозняки решили побродить по нашему участку.
Я остался в хижине с Луной и Китом, мне хотелось посоветоваться со стариком насчет свертка, который дал мне Солнце.
– Чем скорее ты его доставишь, тем лучше, парень. Да, там полно стражи, но дело важное. В таких вещах нельзя медлить. Чем скорее ты принесешь ответ оранжевым, тем лучше: тогда они поймут, что за ними нет слежки, и продолжат свое дело.
– Я помогу тебе пройти мимо стражи: с тех пор, как обрушилась стена, я только и делал, что следил за ними, – сказал Кит, хитро подмигнув мне. – Эти разгильдяи приволокли с собой тучу инструментов! Теперь мы, наконец-то, сможем построить себе нормальные хижины.
– Я в тебе не сомневался, – я улыбнулся приятелю, затем обратился к Луне. – Но я не понимаю, почему так важно, чтобы оранжевые построили этот храм?
– Все, что сейчас происходит, малек, уже происходило много лет назад, – объяснил старик своим скрипучим голосом. – Жители Огузка устают от гнета стражи, от слежки, от работы. Вскоре желание свободы станет достаточно сильным, и они осознают его. Поймут, что, не только хотят жить, как все, но и могут. Ведь нас много и, видит небо, мы сильнее, мы выносливее тех людей, которые бездельничают на Остове! Построив и отстояв свой храм, оранжевые покажут, что стража не всесильна, а свобода реальна. Это будет первый шаг.