Он на секунду замолчал, будто читая мои мысли. Впрочем, больше он не медлил, не подбирал слова, просто говорил то, что было на душе:
— И да, мы уже сказали, что нам всё равно, истинная ты или нет. Мы подумали и поняли, что не готовы отказаться от тебя в любом случае.
— Ну, — я почувствовала, как краска неумолимо заливает мои щёки, а в сердце появляется такая яркая, но такая важная надежда. Наверное, я стала красной, как мак. — Хорошо. Тогда я согласна.
Папа театрально схватился за голову. О, да, представляю, каково ему сейчас. Наверное, совсем несладко. Голова идёт кругом от всего того бразильского сериала, в который неожиданно превратилась моя жизнь. Ну, что же, в отличие от бразильского сериала, я не хочу переключать канал. Хочу остаться здесь, вместе с моими любимыми мужчинами.
— Что я пропустил? — папа снова приложил руку ко лбу. — Интересно, если бы мне пришлось провести в клинике больше времени, я бы нашёл свою дочь не с двумя, а с тремя волками? Или с четырьмя?
Вячеслав хохотнул. Мирослав же не нашёл это замечание смешным, так что, сохраняя спокойствие, ответил:
— Ни в коем случае. Больше никаких других волков. Мы никому не уступим своё сокровище.
Сокровище…
Слово, которого, наверное, в своей жизни ждёт и которое жаждет услышать любая девушка. То, как Мирослав сказал это… О, боже, моё сердце сжалось, захотелось тут же обнять их обоих и расцеловать, но я сдерживалась, в конце концов рядом был папа. Но если бы мы были в обычной обстановке, я бы сделала это. После того тона, в котором он это сказал, надежда стала ещё крепче. Теперь я была уверена на все сто: они не уйдут к другой женщине. Для них я — единственное сокровище в этом мире!
Постепенно напряжение ушло. Как ни странно, папа спокойно воспринял эту новость. Вернее… Настолько спокойно, насколько эту новость может воспринимать человек. Но он всегда говорил, что для него главное — чтобы его маленькая доченька была счастлива. И если уж судьба говорит, что я счастлива с Мирославом и Вячеславом, оборотнями — так тому и быть.
И, наверное, сейчас, когда я стала любимой двух оборотней, он увидел что-то в моём лице, в моих глазах… То, что заставило его поверить: я действительно буду счастлива с этими волками. И я теперь тоже в этом не сомневалась.
Слова Береславы всё ещё помнились достаточно ярко, да и тот разговор с Никитичной, когда она говорила о своих ощущениях… Я всё меньше верила, что Лидия могла быть их истинной. Но как это возможно, ведь волки не ошибаются? У них чутье, и они понимают, кто та женщина, которая дарована им Луной… Может быть, им невероятно повезло, и они встретили новую истинную так скоро после смерти предыдущей? Но что-то в этом всём было странное…
Вспомнив, что братья обещали допросить похитителя, я все больше волновалась. К тому времени как Никитична подала чай и села с нами за стол, я уже сидела как на иголках. Хорошо, что всё обошлось и несмотря на проблемы с нюхом, мужчины смогли разрулить ситуацию. Я не сомневалась, что отморозок своё получит, но оставалось так много вопросов. В конце концов Мирослав заметил моё нетерпение и сказал:
— Ладно, пошли. Мне только что прислали сообщение, наш клиент готов.
— Клиент? — вздернул брови папа. — Хорошенькие у вас выражения, молодой человек! Я так скоро поверю, что вы никакие не бизнесмены, а какие-нибудь криминальные авторитеты.
Никитична захохотала, видимо, представляя рейд с её любимыми «внуками» в главных ролях. А мне было бы не до смеха, если бы в моё заведение ворвались два сильных оборотня!
Мирослав в ответ лишь неудовлетворённо вздернул бровь.
— Что же, это хорошо, что мы выглядим достаточно… авторитетно, — я чувствовала, что он мог сказать что-то ещё, но сдержался.
Глава 6.10
Мы направились в гараж. Но не в ту часть, где стояли спортивные автомобили братьев, а в пустую, прилегающую к нему. Там было холодно, пахло цементом и почему-то краской. В центре, как в каких-то ужастиках или штампованных фильмах о гангстерах, привязанный к стулу сидел похититель. Мирослав подошел к нему и приподнял его голову за подбородок.
— Артём, — пробурчал он. — Артём… Ну и что тебя заставило украсть человека?
Хотя вопрос звучал как насмешка, я слышала в голосе оборотня стальные интонации. Не оставалось сомнений — если пленник откажется отвечать или начнет дерзить, ему не поздоровится. Может, даже вплоть до свидетельства о смерти…
— Я не мог допустить, — промямлил тот, кого назвали Артёмом. — Просто не мог допустить, чтобы вы так просто забили на Лидию. Вы плюнули на неё, наплевали на её могилу, осквернили её память! Да что о вас говорить… Вы нашли себе новую бабу, не прошло и года, и забыли обо всём остальном!
Мои руки сдались в кулаки. Что?! Бабу?! Захотелось дать ему в пах, да жаль, что это место в ситуации недоступно. Но даже без этого оскорбления его голос звучал мерзко. Приходилось слушать только для того, чтобы узнать правду.
— Ну-ну, полегче, — фыркнул Вячеслав, наблюдая за ним издали. Видимо, тоже — Скажи лучше прямо — ты испугался, что мы забудем о твоей ежемесячной пенсии?
Пленник молчал. Я же напряглась, потому что об этом ни сном, ни духом.
— Пенсии? — переспросил отец, забытый всеми. Я даже не ожидала, что он пойдет следом за нами в гараж. Но, как оказалось, будущий тесть желал знать всё о тех, кто станет его зятьями.
Вячеслав оглянулся на него, видимо, удивлённый тем, что что-то приходится объяснять.
— Ну да, пенсии. После того как Лидия, это наша первая истинная, погибла, мы выплачивали её брату ежемесячно неплохую сумму. У него проблемы со здоровьем. Она всегда так о нём беспокоилась и хотела вылечить… Правда, с такими диагнозами полностью вылечиться невозможно. Мы просто понимали, что если бы она только успела, то перед смертью обязательно просила бы нас позаботиться о нём. Она так его любила и желала только всего самого лучшего…
Его голос сел. Отец смотрел на оборотня с сочувствием, видимо, вспомнив маму, которую тоже обожал без памяти.
— Артём… Ты идиот, — безнадежно продолжал Вячеслав. Мы не собирались урезать твою пенсию. Женщина — это не вещь, чтобы мы забывали о прошлом, как только встретили другую. Пусть мы оборотни, но мы и люди тоже, и прошлая любовь всегда живет в наших сердцах. Не бойся, малышка, это не значит, что мы будем любить тебя меньше, — обратился он ко мне. — Просто…
— Я всё понимаю, — перебила его, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Я сделала бы то же самое. Заботиться о человеке, которого твой погибший любимый считал самым родным и близким — что может быть естественнее? Конечно, я прекрасно понимала братьев и никогда бы даже не подумала их осуждать за что-то подобное. И всё же, не торопилась задавать вопрос, станут ли они содержать этого Артёма и дальше в будущем. Что-то подсказывало, что нет. Они делали это ради Лидии. Но сегодня он предал и её доверие, и их самих. Как он посмел сделать это, для меня до сих пор оставалось загадкой.
— Еще один вопрос, — сказал Мирослав, глядя на родственничка с брезгливостью. — Мне очень интересны твои мотивы. Как я понял, тебе не хотелось, чтобы кое-кто продолжал копаться в прошлом и выяснять, была ли Лидия нашей истинной на самом деле…
Вся кровь отхлынула от щек Артема. Он побелел, как мел. Кажется, этот вопрос страшил его больше всего. Надо же, а в лесу, в хижине этот тип был таким смелым, когда выдвигал мне свои требования! Но одно дело угрожать беззащитной девушке, которая не может попросить о помощи, а другое — стоять перед тем, кого ты так боишься. Тем более после того, как служба безопасности его разговорила…
Он ничего не ответил. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что от страха у него отнялся язык. Конечно, оказаться перед Мирославом в гневе. Даже я бы не захотела такой участи.
Лицо Мирослава тем временем стало слишком серьёзным, он стал жёстче, все мышцы напряглись, а брови сомкнулись на переносице. Даже клыки, которые он показывал крайне редко, оголились. Он на грани. И, кажется, готов разорвать родственника Лидии!
— Тот стимулятор на столе Лидии, — медленно, с изуверской жестокостью глядя на пленника продолжал Мирослав. — Да, тот, из-за которого мы возили ее в клинику. Ты тогда орал, что ей его прописал эндокринолог… Это был никакой не эндокринолог, верно? Ты сам поил свою сестру гормонами, чтобы усилить ее совместимость с нами?