Чтобы ни говорил Вааш, как бы ни ругался и ни размахивал разгневанно кулаками, но он всегда принимал его, Ссадаши, сторону.
Привалившись к могучему боку друга, Ссадаши вытащил из-за пазухи смятый лист и тонко пропел:
— Вааш, смотрит, что я нарисовал?
— Вот это морда, — оценил друг портрет Орясия Трупожора. — А, я же уже видел эту рисовашку…
— Эта морда руководила собранием со стороны вольных, — тоном ниже ответил Ссадаши. — Награду за поимку получить не хочешь?
— Я тебе в три раза больше заплачу, только чтобы ты в неприятности не ввязывался. Сам по себе неприятность, не ищи компанию из таких же проблем.
— Вааш, ну я же всё равно пойду на охоту… — вкрадчиво протянул Ссадаши. — Если бы не девочка, я бы к тебе и не обратился.
— А чем она тебе мешает? — Вааш с любопытством скосил на него жёлтый глаз.
— Выбраться в город нужно, а как же я без разрешения взрослых пойду? — хитро прищурился друг. — Я могу, конечно, показать характер и оставить эту сочную малышку связанной в своей спальне, но неужели ты её не пожалеешь? Первый день службы и такое потрясение… Пусть хоть пообвыкнет.
— Понятно. И там, и здесь развлечься хочешь, — недовольно поморщился Вааш.
Ссадаши пакостно улыбнулся. Будет жаль раскрывать хранительнице глаза так рано.
— А чего ночью не пошёл? Только не затирай мне, что с дороги устал.
— Меня всю ночь какая-то мозоль допрашивала[1], — скривился красноглазый наагалей. — Раз семьдесят спросил одно и то же, описал меня до последней чешуйки… надо потом у него отчёт стащить, интересно сколько насчитал. А когда узнал, что я был в двуногом облике, заставил обернуться и снял мерки с каждой части тела! Ну… почти с каждой. Право, хуже Роаша!
— Эт чтоб потом с тебя такой же вот портрет сваять, — Вааша кивнул на Трупожора. — Назовут Ссадаши… м-м-м… Мужежор!
— Фи, как неизящно, — кокетливо сморщил носик Ссадаши. — Обычно мне придумывают более благозвучные имена.
— Тролли тебя Вхыбом Сухмедячим[2] зовут, — глумливо припомнил друг.
Ссадаши аж вздрогнул. Крепко он тогда горному народу насолил, хотя сам того не желал. Против обыкновения.
— Ну так что? Поможешь устроить ловлю на живца?
Вааш скептически осмотрел собственно «приманку» и через плечо взглянул на невозмутимую Дейну. С Ссадаши станется действительно связать хранительницу и оставить её в спальне. Да и чего таить, страсть как хотелось посмотреть, как Ссадаши будет опекать этакая нянечка.
— Ладно. Позову парней из Рамма̀ша, сползаем погулять в город. За девочкой сам присмотришь или своих парней отрядишь?
— Сам. Парней в охотники отряжу.
— Мне покричать, что мы в город собрались? Ну чтоб точно все знали.
— Шширар сказал, что за нами сегодня весь день кто-то следит. Так что не нужно. Ну, поползли радовать мою милую охранительницу.
Ссадаши резко обернулся и бросился к Дейне.
— Дейна, — наагалей распахнул глаза по-детски широко и неожиданно опустился вниз так, что хранительница стала выше. И страстно притиснулся к ней, вжимаясь лицом в упругую грудь.
Вааш от возмущения воздухом поперхнулся, а Шширар обалдело выпучил глаза.
— Ссадаши, — могучий наагалей попытался за шиворот оторвать наглеца от женщины, — где твоё воспитание… дурной мальчишка!
И вновь подавился воздухом, столкнувшись с пронзительным взглядом Дейны. Женщина молча взяла наагалея за запястье и, отстранив его руку, погладила Ссадаши по голове.
— Да, мой господин?
— Мы пойдём гулять в город, — красноглазая немочь радостно завиляла хвостом. — Ты пойдёшь с нами? Пожалуйста, пойдём с нами!
— Конечно, я пойду с вами.
Дейна смотрела в доверчиво распахнутые красноватые глаза с вертикальным зрачком, а в груди разливалось тепло. Приятно, что этот ребёнок так быстро принял её. Она всегда имела большую слабость к детям.
Вдруг лицо её напряглось, и женщина насторожённо посмотрела вниз.
— Господин, у вас под одеждой что-то шевелится.
Вааш и Шширар уставились на Ссадаши с одинаковым ужасом и возмущением.
— Вот здесь, — женская рука проскользнула между их телами и легла на грудь господина, которой тот вжимался в её живот.
— А, это мой питомец!
Ссадаши с готовностью отстранился и выудил из-за пазухи ужа. И радостно воззрился на хранительницу.
Увы, та и не подумала приходить в ужас. Убедившись, что питомец относится к неядовитой породе и явно уже издыхает — больно вяло шевелился, — Дейна кивнула головой.
— Симпатичный.
— Дядя!
Услышав оклик Лаодонии, Ссадаши резко развернулся и увидел на парковой дорожке жену Шаша в компании, собственно, Шаша. Не глядя сунув руку с ужом за спину, наагалей шёпотом распорядился: