— Ссадаши бы к ним заслать, — мстительно прошипел Дел. — Прям к самому святейшеству, во искушение.
— Эти распутники не только зарятся на наши земли, но и крадут наших женщин, принуждая их к браку! — продолжал обличать негодяев паттер.
Шашу на это даже ответить было нечего. Три месяца назад наагариш Раша̀д, глава одного из южных кланов нагов, необычайно жуткий даже по меркам соплеменников мужик, умудрился жениться. И, Тёмные его побери, не просто на какой-то оборотнице, а на племяннице самого паттера! Нет, наагасах радовался счастью славного и сурового наагариша, но подозревал, что тот жену себе всё же украл. Южные наги порой грешат этим. Внешность у них жуткая, характер чаще поганый, да ещё и слухи о них такие ходят, что их свои иногда опасаются. Среди южных самое высокое число неженатых мужчин, они проституткам за рождение детей платят и сами потом растят как могут без матерей.
— Да вашу застоявшуюся кровь давно пора разбавить, — гнусно хмыкнул князь варлийцев, его сиятельство Хенѐсий.
Варлийцы и песчаные волки исторически не враждовали, но, судя по взгляду паттера, он уже был готов нарисовать эту вражду в хрониках прошлых веков.
Широкоплечий, крепко сбитый князь Хенесий нагло посмотрел в ответ, топорща рыжую бороду в ухмылке. Сильный, пышущий здоровьем оборотень с густой гривой медных волос против тщедушного главного жреца, у которого борода словно бы и вовсе не росла, а редкую уже седую шевелюру изрядно поела плешь, смотрелся куда представительнее. Вот уж кого кровь точно не стоит!
— Мы ещё не забыли, какими нас создали благие боги, и не собираемся множить полукровок, которые не знают, какому творцу возносить благодарность за свою жизнь, — ядовито прошипел жрец.
— Думаю, на сегодня хватит, — прозвучал холодный голос императора, и открывший было рот князь, недовольно скривился. — Продолжим завтра.
Главы, недовольно ворча, начали подниматься и покидать зал.
У выхода Шашеолошу и Делилонис столкнулись с паттером Иоргоном и его молчаливым и безропотным сыном, пассом[1] Ида̀ном. Ссориться из-за того, кто первый порог переползёт, наагасах не хотел и остановился, милостиво уступая дорогу. Жрец со злобой зыркнул на вежливо улыбающихся нагов и заскрежетал зубами от ярости. В вере песчаных волков сочетание белого и чёрного имело особый священный смысл, и, глядя на черноволосого черноглазого наагасаха, одетого во всё чёрное, и его белохвостого светлоглазого советника, облачённого в белое, паттер невольно задумался: а не посылают ли боги ему какой-то знак?
Фу, кощунство какое! Жрец тряхнул головой и, вскинув подбородок, пошёл прочь. А вот его сын немного помедлил и неожиданно прямо и уверенно посмотрел на нагов ясными жёлтыми глазами. И вежливо качнул головой на прощание. Шаш тоже опустил подбородок.
— Старая головёшка, — пророкотал остановившийся рядом князь Хенесий, — когда уж его болотная жижа покроет?[2]
— На всё воля богов, — дипломатично отозвался Шаш.
— Чего жмёшься, как девица? — князь зыркнул на замершего в стороне сына.
Тот виновато посмотрел на отца, но не приблизился. И всячески избегал смотреть на наагариша Делилониса. Тот же скромно свернул хвост и изучал красочные плиты пола.
— Я слышал, наагашейд опять эту дохлость ко двору прислал, — без обиняков выдал князь. — За ним хоть кто-то смотрит?
— Мы смотрим, — мягко ответил Шаш. Уточнять, что смотреть за дядей — дело бесполезное и неблагодарное, не стал.
Князь и так это знал. И мрачно посмотрел на сына.
Тот был выше отца на голову, куда стройнее и симпатичнее, но на фоне князя выглядел щенком.
— Хватит хвост жать, трусло, — недовольно пророкотал Хенесий.
Парень обиженно зыркнул на отца золотыми глазами и всё же искоса, как-то стыдливо посмотрел на Делилониса. Тот в ответ виновато улыбнулся.
— Наагасах, — к ним в сопровождении графа Мосце приблизился император, — мне нужно с вами поговорить.
— Конечно, — улыбнулся Шаш и коварно пропел: — Князь, оставляю наагариша на ваше попечение.
И Дел, и княжич взглянули на него с крайним неодобрением.
Раашир едва дождался, когда дверь кабинета закроется и они с наагасахом останутся наедине.
— Что ищет наагалей? — прямо спросил он.
— Дядя не рассказывает, — с сожалением покачал головой Шаш, опускаясь в кресло. — Отец ему что-то поручил, и я могу лишь предполагать.
Раашир вопросительно вскинул брови.
— Похоже, папа что-то заподозрил, — наг виновато улыбнулся. — Твой последний гонец оказался слишком языкастым и разболтал в таверне, от кого именно приехал. Я спешно придумал, с какой именно целью ты мне писал, но отца не так легко провести. Мы и так слишком долго водим его за нос. Если помнишь, я пророчил, что и десяти лет не пройдёт, как тайна раскроется.