— Нет, нельзя! — Ссадаши был возмущён почти искренне. С него тут едва не сняли самую интимную деталь одежды. Никакого стыда!
— Хорошо, — Дейна откинула одеяло на громадной перине и приглашающе махнула рукой. — Ложитесь.
Ссадаши ничего не оставалось как лечь. И ошеломлённо замереть, когда хранительница начала раздеваться. До этого момента он не верил, что она всё же ляжет с ним в одному постель, но теперь… Всё же прав был Вааш, в эту ночь они оба заняты.
Дейна решительно стащила с плеч куртку, расслабила шнуровку на рубашке и вытащила из декольте извивающегося ужа. Недавно накормленный полоз совершенно не хотел покидать уютное место и возмущённо шипел, пока его не сгрузили на подушку. Гибкое тело соскользнуло по гладкой ткани, и уж скрылся в щели у изголовья. Хранительница тем временем сбросила сапоги, стащила и запихала в голенища носки, расстегнула и вытащила из шлёвок ремень и, запустив руку под рубашку, ослабила шнуровку лифа. Здесь уже Ссадаши взгляд оторвать не мог. Освобождённая грудь благодарно расправилась в дыхании, волнующее качнулась и мягко опустилась. Какие уж тут заговорщики? Пусть дома сидят, вон какая непогода!
Забравшись в постель, Дейна укрылась одеялом и приобняла господина за плечи, прижимая к своему боку. От чужого тепла мгновенно стало хорошо и уютно, усиливающийся дождь своим шуршанием словно саму душу начал очищать от копоти и гари дурномыслия, а вспышки молний и громовые раскаты низвергли все переживания до горсти камешков перед величием природы.
Дейна обратила внимание, что господин сильно-сильно к ней прижимается, и ласково погладила его по тонким мягким волосам.
— Боитесь грома?
В этот момент как раз прозвучал очередной раскат, и господин вздрогнул. Но с чисто детским упрямством ответил:
— Нет, не боюсь.
Этим он так напомнил Дейне брата, что на мгновение её посетило острое желание заласкать испуганного мальчишку. Но она удержалась.
— Хотите расскажу историю о Персиковой деве? — тонкий палец коснулся торчащего из белых волос бледного уха.
— Рассказывай, — глухо отозвался Ссадаши.
— Эта история произошла десять тысяч лет назад, — начала Дейна, — ныне Семиречной долины уже не существует, добрые духи, что её населяли, разлетелись по разным сторонам света, но сказания об этом чудесном месте всё ещё живы…
Ссадаши не вслушивался в слова. Историю Персиковой девы он прекрасно знал и сам нередко рассказывал детям наагашейдисы и многочисленным племянникам. Азарт, шаловливое настроение, которые владели им, когда Дейна только начала раздеваться, вдруг исчезли. Вместо них пришёл ошеломляющий покой. Стоило женщине прижать Ссадаши к своему боку, и им овладел покой. Точнее, покой его захватил. Опустился плотным облаком, заставил отяжелеть всё тело и усмирил все чувства.
Голова Ссадаши лежала на крепком женском плече, лбом он упирался в мягкую грудь, которая волновала его ещё несколько мгновений назад, одна рука расслабленно лежала на плавно поднимающемся и опускающемся животе Дейны, а на хвосте вытянулась правая нога женщины. Никогда ещё ни одна женщина не была так спокойна и расслаблена в его объятиях. Только госпожа, но она друг, её дочери, которые называли его дядей, и другие девочки, которых он считал племянницами. Напряжённые женские тела, с трепетом ожидающие его ласки, но никак не спокойно-расслабленные, доверчиво растянувшиеся в его постели.
Даже мама никогда не была так умиротворена, обнимая его.
Ссадаши прикрыл глаза.
Всё детство он прожил без материнских объятий. После рождения он умер именно в тот момент, когда мама взяла его на руки. Именно в этот момент он перестал дышать, и в душе матери поселился страх. Она боялась прикасаться к своему слабому ребёнку, винила себя в его слабости. И рискнула побороть свои страхи и обнять его только, когда он уже стал взрослым. И каждый раз, обнимая его, она словно опасалась, что сын её оттолкнёт.
И Ссадаши боялся пошевелиться, лишь бы не спугнуть.
Со временем её объятия стали смелее, но он видел, что мама всё ещё винит себя за то, что так поздно решила стать смелой.
Расслабленное доверие совершенно чужой женщины почему-то заставляло его ощущать покой. Шуршание дождя за окном стало совсем уютным, раздражал только кувшин с водой на столике и понимание, что ночь могут испортить гости. Мысленно пожелав всем непрошенным визитёрам составить компанию карпам в пруду, Ссадаши подсунул вторую руку под спину Дейны и крепко обнял её, прижимая как игрушку. Он же совсем маленький наг, так что может себе позволить. Дейна прервала рассказ, заелозила, устраиваясь удобнее, и продолжила говорить и гладить господина по спине.