– Она думает, что я за ней бегать буду?! – яростно зашипел Ссадаши, и наги посторонились.
Резко развернувшись, наагалей вперил налитый кровью взор в племянника и сквозь зубы процедил:
– Седлай дракона.
– Но вы ведь не любите летать… – оторопел Арреш и осёкся, увидев, как опасно сужаются глаза дяди. – Выпрошу из дворца наагашейда четвёрку самых быстрых.
– Живее, – выплюнул Ссадаши и скатился вниз по ступеням.
Часовые проводили парочку оторопелыми взглядами.
– Как думаешь, какая она из себя? – рыжий поднял глаза на товарища.
– Яйца у неё должны быть, – уверенно ответил тот. – Слинять от Проклятия Богов… Тут смелость нужна. Пожирающий Глазами за такую обиду всю душу из неё высосет!
Глава LXI. Свадьба
Тринадцать дней спустя
Подняв пожелтевший лист к свету, Дейна недовольно посмотрела в дыру одним глазом. Вездесущие мыши попортили изрядную часть бабкиной переписки. Невосполнимых потерь не было. По фразам вокруг дырок можно было догадаться, что о Коронах речь не ведётся. Остальное Дейну интересовало мало. В другое время ей было бы любопытно почитать о бабушкиных мыслях, но не сейчас. Эмоции толкнула только переписка графини с братом, в которой говорилось о матери Дейны. Бабушка искала способ снять наложенное ею же проклятье, но брат ничем не смог помочь.
«Проклятья наши клеймом прожигают дерево жизни до самого сердца, и сколько слоёв не снимешь, а след его всё равно остаётся».
Холодок прошёл по спине, и стало зябко на душе. Дейна испугалась, что когда-нибудь, как и бабка, в сердцах проклянёт и не сможет это исправить. Надо попросить дядю Милаша, чтобы он поправил ей печать. Такое наследство ей не нужно.
В дыру просунул голову уж, и Дейна, вздрогнув, уронила письмо в кипу бумаг.
– Эй, ты там вместе с бумагой не истлела? – донёсся от двери голос Шерра. – Пчихи!!!
Заглянув на чердак, где под скошенным потолком сидела Дейна, парень поморщился от яркого света, вливающегося в круглое окошко. Дейна, одетая в простое чёрное платье – Шерр цинично назвал наряд трауром из-за глупости, – мрачно смотрела на гору конвертов, рассыпанных стопок бумаги и обвязанных верёвочками дневников.
– И здесь ничего нужного.
Они с Шерром прилетели в поместье у Даргиды четыре дня назад. За это время Дейна перерыла всю спальню бабушки, библиотеку и заглянула в бумаги деда. Каждый раз – а это было каждый день – ей казалось, что она посмотрела всё и придётся лететь к лекарелам. Но отец вспоминал, что вот тут-то завалялась ещё стопочка писем. Раздражённая девушка подозревала, что папа специально не отдаёт ей все бумаги сразу, чтобы она прерывалась хотя бы на сон. Вчера она всё же прижала его к стене и отец неохотно признался, что вот этот короб с письмами последний.
Больше искать здесь нечего.
– Что? Дальше лететь? На юг? – Шерр расстроился.
– Могу и одна слетать.
– Ну уж нет! Одну тебя никто не отпустит, – брат прошёл в комнату и с треском распахнул круглое окно. На чердак ворвался свежий ветер, и пожелтевшие листы возмущённо затрепыхались и зашушукались. – Может, отдохнём хоть пару дней? У меня зад до сих пор в форме драконьего седла.
Тоска тупой иглой туго вошла в сердце.
Дейне было плохо.
Уже отойдя от берега, она засомневалась в своём решении. Ссадаши был болен и слаб, он нуждался в поддержке, а она оставила его. Сперва Дейне казалось, что она всё делает правильно. Дожидаться выздоровления нага было бы ошибкой. Он бы последовал за ней. И что бы они делали, если бы Корону снять не удалось? Отпустил бы он её?
«Я впервые влюблён…»
А так он, может быть, обидится и не поползёт за ней. Потом, если ей улыбнётся удача, она попытается вымолить прощение. Конечно, он может её не простить, но жить рядом с ним и подвергать его опасности во сто крат хуже.
Так думала Дейна в момент побега.
Сейчас же, когда её пожирали тоска и глухая горечь, вызванная разлукой, она сомневалась. Что там делает её наагалей? Не её, конечно, но очень хочется, чтобы принадлежал ей. Выздоровел ли? Хорошо ли за ним смотрят? Не ввязался ли в очередные неприятности? Не обижает ли его кто?
Дейной владела жадность. Она хотела всё знать о Ссадаши, во всём участвовать, быть рядом, но в то же время боялась за него и ненавидела себя. За глупость.
И самую большую глупость она сделала, когда в сердцах нацепила эту проклятую Тёмными Корону. Да, она не знала, что встретит ехидного змея, но могла бы подумать о близких, которых тоже может коснуться месть Короны.
– Отоспаться бы ещё хоть ночь, – Шерр жалобно посмотрел на сестру.