Оисиша рассмеялась.
– Ну так то, что Ссадаши женился – уже безумство. Раздевайся, Дейна. Сейчас мы тебя так оденем, что все завистники-ненавистники ядом своим потравятся. Они-то надеялись, что Ссадаши влюбится в страшилище какое или опорочит род непотребством, а он вон какую красоту отхватил.
– Меня эти удивлённые взгляды немного настораживают, – призналась Дейна, распуская пояс одолженной у мужа одежды. – Что говорят, я же не понимаю…
– Завидуют, восхищаются и изумляются, как это моему сыну в очередной раз повезло, – с гордостью отозвалась госпожа Риэда. Она весьма придирчиво осматривала подготовленный наряд и скептически изламывала брови.
Сын ей сказал даже не думать о наряде для Дейны, мол, он сам давно обо всём позаботился. В воображении Риэда рисовала себе синее, аквамариновое платье, оно бы дивно сочеталось с необыкновенным взглядом Дейны. Алый же – наиболее традиционный цвет для «цветка». От Ссадаши подобного консерватизма сложно было ожидать.
– Дядя Вааш мне тут нашептал, – Оисиша заговорщически понизила голос, – что школа взбудоражена и ждёт-не дождётся, когда Дейна придёт к ним.
Дейна отрицательно мотнула головой. Она уже знала про школу нагинь, где проходили обучение девушки не только Шаашидаша, но и некоторых других княжеств. Порой там появлялись жёны знатных нагов. Их отправляли туда для изучения языка, традиций и законов. Но Ссадаши сразу и очень категорично заявил, что ноги его жены там не будет. Сам обучит, сам найдёт учителей. Но Дейна подозревала, что законы и традиции будет изучать уже по факту их нарушения. С таким-то мужем.
Через час, закончив с облачением и подготовкой к торжеству, Риэда смогла оценить выбор сына. Дейна – дочь высокородного семейства – умела с великолепным достоинством носить платья и, казалось, преображалась даже внутренне, внешне преисполнившись непоколебимой уверенностью, холодноватой сдержанностью и изящной строгостью светской дамы. Сашах стекал по её прекрасной фигуре водяными струями и изрядно волновал воображение, мягко облепляя плечи, грудь и живот. Дейна походила на вытесанную в мраморе статую. Словно неизвестный резчик выточил её обнажённой, а потом обрядил камень в тончайшие ткани, которые закрывали её почти всю и в то же время провокационно обтекали упругие изгибы, колени, локти и тазовые косточки, но при этом скрывали самые интимные очертания. Хотя казалось, что они вот-вот прорисуются под переливающимся платьем.
Короткие кудри зачёсывать и убирать в причёску не стали. Они падали на лоб, затеняя и без того тёмные глаза и мягкими завитками прикрывали гордый изгиб шеи. Из-под них гроздьями свисали гранатовые подвески серёжек – единственного украшения.
– Красить женщин для представления семье непринято, – Риэда открыла коробочку с каской для губ и решительно ткнула в неё пальцем, – но мы лишь самую малость…
Закончив, она пихнула Дейну локтем в бок и кивнула зеркало. Та повернулась и спокойно себя осмотрела. Увиденное её ничуть не удивило. Всё-таки красивые наряды она носила и раньше и знала, как могла выглядеть.
– Ссадаши взбесится, – предрекла она.
– Это его собственный выбор, – заметила Оисиша и возмущённо взвизгнула, когда Дейна потянула руку к постели: – Никаких ужей и никакого кнута!
Кнут Дейна всё же украдкой передала Аррешу с наказом вернуть ей, если возникнет необходимость.
– Боги, Дейна, – Оисиша посмотрела на неё с весёлым укором, – так готовятся только мужья. Это они должны волноваться и суетиться. А тебе нужно просто расслабиться и с удовольствием смотреть, как тебя пытаются похитить. Это же всё равно не по-настоящему.
– Ты не знаешь моих родственников, – хранительница исподлобья посмотрела на нагиню. – Они точно что-то задумали. Не могли не задумать. И уж они-то наверняка развлекутся как следует.
– О, не переживай, – госпожа Риэда успокаивающе погладила её по руке, – мы тебя не отдадим.
Дейна поджала губы. Не покидало её ощущение, что переживать стоит не за неё.
– Вы слишком долго, – стоящий в окружении братьев Ссадаши недовольно зыркнул на них и, задержавшись взглядом на жене, мигом подобрел и соблазнительно шевельнул хвостом.
У женщины по спине прошлась взволнованная дрожь.
Ссадаши был одет в наряд из тёмно-зелёного сашаха, который она сама заказывала у портного для бала. Мысль, что он нарочно не стал надевать его, чтобы надеть сейчас, согрела изнутри волной нежности к этому самому вредному и ласковому нагу.
А лёгкое томительное волнение стало отзвуком на внешний вид мужа. Непривычно строгий и серьёзный Ссадаши выбивал почву из-под ног. Он словно повернулся к Дейне своим истинным лицом – одним из многих лиц, – тем, которое показывал очень редко, и, судя по хитрому прищуру, прекрасно понимал, какое впечатление производит.