— На карте, — нехотя признался Аргус, — Все время его забываю, а там примитивная система первого уровня, сколько не просил инсталлировать новую, — он махнул рукой, — Ключ я сдал вам сам, еще до включения тревоги и ушел спать. Если вы что-то сотворили с кораблем, сами будете и отвечать.
Мирх перекинул мне ключ-карту и скомандовал:
— Двухминутная готовность.
— Эй-эй, — закричал Тииз, — Кэп, ты серьезно доверишь ей корабль. Это из-за того, что она тебе не дает? Такой способ ее уломать, что ли?
— Почти, — невозмутимо ответил Мирх, а я ослепительно улыбнулась, низкорослому и массивному охраннику, — Но если ты предпочитаешь того бородатого, — он указал на громко храпящего байкера, — можешь попробовать поухаживать за ним. Пристыковать катер к Вереску полдела, если там нет террористов, надо положить транспортник на новый курс. И еще изолировать цветок. Справишься?
— Так и представляю, как Тииз тащит Розу, трепетно прижимая к груди, в глазах свет высшего предназначения и готовность пожертвовать собой…
— Заткнись, Тень, иначе расскажу, что представляю, глядя на тебя я.
Дядька Рэм подал мне магнитные ботинки и атмосферный жилет.
— Надеть шлемы и включить респираторы на максимум, — напомнил Мирх, шагая к двери.
— А что будем делать, если там все-таки террористы, пусть надышавшиеся пыльцы, но при оружии? — тихо спросила Тара, когда двери уже закрывались.
Бескрайний бархат космоса только казался холодным, особенно тем, кто в нем никогда не был, не наблюдал, как яркий свет звезд заглядывает в рубку сквозь панорамное окно, и манит за собой в неизвестность. Я и не подозревала насколько соскучилась по пилотскому креслу, пока не села в него.
Щелкнув страховочными ремнями, я вставила ключ-карту и ввела пилотский код Аргуса, до последнего ожидая подвоха от системы. Наша Ижка способна идентифицировать человека не только по коду, но и по визуальному отпечатку. Но операционка и вправду была самой что ни на есть стандартной, заставка на экране сменилась зеленым светом, замигал в ожидании курсор командной строки, кажется, даже аудиорасширение не устанавливали. Для Тритона Сотки это просто позор.
— Не любит тебя хозяин, — пробормотала я, выставляя значения стабилизаторов, — Готовность к старту по моей команде. Три, два, один, — тросы один за другим отскакивали от корпуса. — Отрыв. Мирного космоса.
— Тритон вызывает Коробочка, — заговорил динамик, система опознала сигнал и вывела на экран скупые строки сведений. РЗКС -10051, разгоно — заправочная станция, пятьдесят первого сектора, класс «А» с правом обслуживать суда с тоннажем до…
— Тритон на связи, — ответила я.
— Вереск снова требует связь и костюм. Что делать?
— Предоставить, — ответил неслышно подошедший капитан, пока я выводила катер из дока. — До прибытия патруля мы обязаны выполнять любые требования террористов по мере сил и возможностей.
— А костюм?
— А костюм мы сейчас доставим.
— Самой последней модели, — пробубнил Тииз, — Смирительной.
— Перекинь на резервный канал и включи запись, — отдал Таре приказ Мирх.
— Выхожу на дистанцию прямой видимости, — отрапортовала я.
В эфире послышался шум помех, словно перед микрофоном конфетку разворачивали, оборудование Коробочки было старым и в большинстве случаев списанным с других станций.
Я вывернула штурвал, огибая космобайки, шорохи в эфире сменились выжидающей тишиной, а потом… молодой срывающийся голос произнес:
– Любовь не шлейф кометы длинный,
Любовь не холод стен унылый,
Ведь возлюбить легко,
Забыть же трудно… — видимо, момент был особо трагичный, парень всхлипнул и, запинаясь, продолжил, — нельзя спереть… стереть черты суу… судьбы…
— Это все слышат? Или только я один? — растерялся Тииз.
— Все, — покаянно ответила Тара, — Он даже личный код абонента не набрал, так и вещает на всю Кистен-Терру, канал открытый.
— Если там есть настоящие террористы, они убьют его сами, — пробормотал охранник.
— И как можно быстрее, пока он там не забил или забыл … — Мирх махнул рукой.
— Лететь вперед подобно свету… — голос парня дал петуха.
— Разгон сотня, перевожу мощность на маневровые, — звезды мягко качнулись.
— Зачем она все это говорит? — спросил у капитана помощник, — Кому?
— Пилоты крейсеров работают в связке с напарником, и часто обозначают действия вслух, — пояснил за меня Мирх.
– Не слышать жалкие наветы,
Не раз, не два, не три, не…
— Надеюсь, он не все цифры будет перечислять, — буркнул Тииз, наблюдая сквозь обзорные экраны за Вереском, с такого расстояния, он казался огромным.
Тритон отклонился с прямого курса, ныряя под прикрытие перерабатывающей отходы системы.
— Я края не видел…
— Куда? Ладно он, Тень, но ты-то края видишь?
— Не лезь, — рявкнула я, облетая сортировочный бак.
— Вот, что значит доверить мужскую работу девке. Ты Вереск видишь? Нет? Чего тогда виляешь, как непорочная дева, перед потерей этой самой непрочности.
— Мирх надень на него намордник!
— Ах ты!
— Едины наши помыслы и души…
— Заткнись, Тииз, — беззлобно проговорил капитан. — Если на Вереске террористы, вряд ли они будут молча наблюдать, как мы нарезаем круги вокруг корабля. Так что пусть виляет.
— Ну, раз тебе так больше нравится, кэп.
— Не вынимайте потроха, больную душу обнажая… — голос парня дрогнул, видимо, болезная душа и впрямь нырнула в потроха.
— Идиот! — проговорила я сквозь зубы.
— Глупая девка! — не менее ласково ответил Тииз.
— Пусть будет мир по всей земле…
— Заткнулись оба, пока я вам ад по всей земле не устроил. — Мирх опустился в соседнее кресло, — Напомните, почему я не дождался патруля?
— Не знаю, — ответила я.
— Я тоже.
— Наша сила в единстве, — прокомментировал поэт-песенник.
Маневренность у Тритона была потрясающей, катер не летел, а плыл, крался, словно дикий кот, двигатель бесшумно отрабатывал такты, менял высоту, одну горизонталь на другую, повинуясь легкому движению штурвала. Стабилизаторы принимали на себя перепады, компенсируя давление в пределах четырёхсотых секунды. Не корабль, а мечта. Свет и мрак, как бы я хотела, дать на ходовые максимум и рвануть в чернильный мрак космоса.
— Они засекут нас в течение тридцати секунд, — отрапортовала я, — И могут заблокировать стыковочный узел.
— Мы рвемся в бой за правду… — подбодрил нас террорист-стихоплет.
— Поэтому пойдем на максимуме.
— И что это нам даст, кроме перегрузок? — поинтересовался Мирх.
— Это сократит их время на раздумья.
— Я бы на месте террористов, обесточил узел сразу, — хмыкнул Тииз.
— Принято к сведению, — серьезно кивнул кэп.
— Да бросьте, — я увеличила мощность, и катер откликнулся чуть слышным гудением, — Кто верит, что там на самом деле террористы, поднимите руки.
— Тогда зачем идти на максимуме? — спросил Мирх.
Я не ответила, потому что банальное «хочу» в такой ситуации звучало почти кощунством.
— Настанет день, когда твоя любовь увянет…
— Моя, — сплюнул Тииз, — уже увяла.
— Готовы? Ускорение на три, два, раз, — я коснулась сенс-панели, и катер рванулся к Вереску, словно собираясь красиво размазаться по его борту.