Искин выразил протест столбиком цифр на экране и перечислениями возможных повреждений, стоящий рядом Тииз — ударом о пол, Мирх — матом.
Обшивка Вереска рывком приблизилась. Система закончила перечислять грозящие нам переломы и бодро поинтересовалась: а не вызвать ли доктора?
Взвыл сигнал тревоги, к счастью, заглушая непонятого поэта.
— Тень, чтоб тебя… и мать твою… — сирена была полностью согласна с кэпом, — И того, кто учил тебя летать туда же!
— Три, два, один, — снова отсчитала я, и перевела двигатели на реверс. Скорость упала. К гулу добавилась едва заметная вибрация. Катер затормозил так близко от Вереска, что я могла бы пересчитать каждый светодиод, на внешней приборной панели.
В ответ на автоматический запрос, стыковочные узлы пришли в движение. Не отключили. Не смогли или не захотели? Варианта два: либо на Вереске не было террористов, либо они не имели ничего против нашего визита и уже разливали тормозную жидкость по хрустальным фужерам.
Катер замер подрагивая. Сирена смолкла, Мирх тоже. Искин несколько секунд раздумывал, а потом застенчиво предложил вызвать уже не врача, а коронера.
— Не знаем мы отврата, не знаем мы стыда, — вернулся в эфир воодушевленный террорист.
— А я, кажись, вот-вот его познаю, — прохрипел поднимаясь Тииз, — Отврат я имею в виду.
— Тритон, вызывает Коробочка. У вас опасное сближение…
Крепежные винты вошли в пазы и система отрапортовала о завершении стыковки. Искин помигал курсором и обиженно объявил о повреждении третьего и четвертого стабилизаторов, а потом добавил к ним дефект обшивки. Все-таки предел прочности у разведывательного крейсера и почтового катера совсем разный.
Снова поползли унылые столбики цифр…
— Пункт назначения — транспортник Вереск. Благодарю, что воспользовались услугами компании Космических самоубийц, будем рады никогда не видеть вас снова, — я улыбнулась, вытащила ключ-карту.
— Такая морда должна быть у бабы. Когда она из-под мужика выползает, — высказался Тииз, — А не из-за штурвала.
— Я бы тоже предпочла вылезти из-под мужика, — я заулыбалась еще старательнее, — Но жизнь полна разочарований.
— Отставить разговоры, — сказал Мирх, поднимаясь из кресла.
Я отстегнула ремень и надела респиратор, Тииз торопливо проверял систему подачи воздуха.
— Готовы? — кэп, единственный кто пренебрег фильтром, опустил полупрозрачный лицевой щиток шлема и приложил ладонь к сенсору. — Переходим на пятую частоту, — раздался его голос в ухе, и я тоже опустила лицевой щиток. Стихоплета фоном по третьей.
Автоматика издала влажный полный сожаления звук.
— А может не надо? — поинтересовалась я, — Пусть себе читает, но не нам?
Мирх не ответил.
— И я, войдя в ее глубины… — с придыханием проговорил поэт.
— Тьфу, еще не дай бог приснится, — прошептал Тииз.
Переходная камера с шипением выравнивала давление. Самый опасный момент, сейчас мы слишком уязвимы, и когда дверь откроется… Что нас ждет? Росчерки лазеров? Или..?
Я отступила за спину Мирха. Вся наша затея вдруг показалась мне неимоверно глупой. Надо было ждать патруль, а не лезть в неприятности. Я пошла на поводу у чувства вины, ведь Розу лысеющий купил в моей лавке. К угрызениям совести примешивалось желание сесть за штурвал, сесть спустя три года после той аварии. Села. Теперь довольна?
Автоматика игриво подмигнула лампочками, сменив красный огонек на зеленый, двери, словно испугавшись направленного на них Мирхом лазера, разъехались и…
— Моя психика безвозвратно травмирована, — сдавленно проговорил Тииз.
Кэп стоически промолчал, электроника еще раз пиликнула, на всякий случай.
Нас действительно встречали. Полностью обнаженный мужчина самозабвенно что-то малевал на стене напротив шлюза. Его китель, брюки, ботинки валялись на полу, как и коммуникатор, прикрытый фуражкой. Тииз тут же нагнулся, подхватил чужой комм и надел на правую руку. Художник обмакнул кисточку в мешанину красок, выдавленных из тюбика прямо на пол, и с одухотворенным лицом добавил мазок к «картине».
— Искусство требует жертв, — проговорила я.
— И, похоже, человеческих, — добавил Мирх, даже террорист прервал вещание и всхлипнул.
Больше всего «картина» напоминала кровавое пятно, что могло остаться на стене, если бы я все же размазала по ней катер с людьми.
— Надеюсь, он не в свои кишки влюблен и рисует не с натуры, — Тииз боком обошел обнаженного, судя по нашивкам на валяющемся кителе, первого помощника капитала.
— Еще страшнее, если в чужое, — Мирх опустил лазер, достал медицинский пистолет и скомандовал, — Прикрой.
Художник опустил левую руку, присматриваясь к рисунку, краска капала с кисти на пол и на голые ноги. Тииз направил оружие в пустой коридор.
— Конец наш предопределен… — грустно продекламировал террорист.
Мирх прижал иньектор к шее живописца и вколол первую дозу антидота. Помощник капитана дернулся, возмущенно посмотрел на Кэпа, даже открыл рот, чтобы сказать что-то очень важное и, без сомнения, матерное. Но «картина» не терпела соперников и снова завладела его вниманием. С чувством голубого удовлетворения мужчина поставил на стене алую точку и хрюкнул.
— А если это не цветок? — спросила я, следуя за мужчинами по коридору.
— Антидот найдет что вывести, токсины там всякие, да мало ли в организме говн… — Мирх замялся.
— Если он такой без стимуляторов, то ему уже точно хуже не будет — вставил Тииз, — Потому что хуже некуда.
— Вывести на экраны план транспортника, — скомандовал кэп, — Рассчитай ближайший путь в рубку.
— Сейчас направо, — отрапортовал помощник, сверяясь с трофейным коммутатором.
— Налево, — поправила я.
— И лабиринты истинного чувства, пройдем со знаменем в руках, — голос террориста окреп.
— Мирх, уйми свою девку!
— Мирх, уйми своего парня!
— Заткнулись! Тииз, ты уверен?
— Так точно, кэп.
— Он ком левши на правую руку нацепил, — с удовольствием сказала я, жаль за щитком не видно, как вытянулось его лицо, — Карту переверни, умник, или включи автонастройки.
— Да откуда ты знаешь, что они выключены?
— Оттуда, — веско ответила я. — Леворукие — это не стандарт, у нас второй пилот левшой был, я тоже как-то его коммутатор…хм, одолжила.
— А сразу сказать, нельзя было? — буркнул Тииз.
— Нельзя бросаться в омут страсти, нельзя не броситься в него, — надзирательно ответил поэт.
До рубки дошли быстро, встретив по пути еще двоих членов экипажа. Мирх первым вышел к перекрестку, где сходились два коридора. Вышел и замер так, что шедший следом Тииз вынужден был обойти кэпа… и тоже остановился. Я выглянула из-за мужчин готовая увидеть что угодно от террориста с плазнометом до президента Товарищества с бокалом шампанского и объявлением, что мы уволены.
На округлом пятачке находились двое, слишком увлеченные друг другом, чтобы реагировать на внешние раздражители. Мужчина в фуражке капитана стоял, раскинув руки в стороны, а девушка с длинными черными волосами и эмблемой мед службы на плече старательно расстригала его форму. Ворох кителей был свален тут же на полу, и я не хотела представлять, с кого они их снимали. Может, требование «костюма» не блажь, а необходимость?
Работа кипела, от брюк остались одни воспоминания, и кусочки этих воспоминаний стыдливо прикрывали особо отличительные места мужского организма. Девушка уже выпорола рукава кителя и вырезала на груди «вырез», который без стеснения выставлял на всеобщее обозрение курчавые седые волосы на груди модели.