– Если бы вы научили меня накладывать благословение, то да, пошла бы.
Ксавье коснулся губ кончиком пальцев. Я заметила, что на большом пальце у него черное чернильное кольцо.
– Вы дали кому-то клятву? – проговорила я.
Такая традиция существовала между магами при заключении определенных соглашений. Некоторые мои учителя и наставники носили на пальцах черные кольца в знак обещаний, данных коллегам или Совету. Мастер и мадам Морвин использовали их вместо обручальных. В детстве мы с Ксавье обменивались клятвами понарошку. Брались за руки, совсем как взрослые волшебники, обещали друг другу всегда дружить и делиться секретами. Мы тоже рисовали на пальцах чернильные колечки.
Но наше детство уже закончилось.
– Для чего это кольцо? – спросила я.
Ксавье убрал ладони под крышку стола.
– Это для Совета. И я предлагаю такую клятву вам. Если вы настроены серьезно и впрямь хотите, то можете отдать свою силу мне.
Я содрогнулась. Дать настоящую клятву, как взрослая ведьма взрослому магу, – это казалось странным. Наша детская игра стала серьезнее, чем я могла себе представить. Ума не приложу, зачем приятелю потребовалась моя капризная магия. Но раз такую плату Ксавье назначал за помощь, задавать вопросы касательно его мотивов я не собиралась.
– Вы научите меня, как наложить благословение на папу, и как только ему полегчает, я заплачу вам – своей магией? – уточнила я.
– Да, именно.
Я представила, как отец упрашивает меня не отказываться от своего дара, от своего будущего. Но будущее без папы представлялось мрачным и пустым, а будущее с магией – полным проблем. Да еще после того, что она натворила, Совет наверняка откажется от «милосердного» ограничивающего заклинания и полностью отберет у меня силу.
– Я согласна, – проговорила я и протянула ему руку.
– Мисс Лукас, вам придется снять перчатку, чтобы дать клятву.
Я прижала ладонь к груди. Горло судорожно сжалось.
– Коснувшись голыми руками папиной кожи, я обожгла его. Вдруг то же самое случится с вами?
Ксавье покачал головой:
– Уверен, вы не собираетесь мне вредить.
– Я и папе не собиралась, – пробормотала я.
Ксавье скривился:
– Тогда сделаем принесение клятвы быстрым.
Я сжала в кулаки обтянутые жесткими перчатками руки.
– Не волнуйтесь, – проговорил Ксавье. – В саквояже у меня достаточно целебного бальзама на случай, если вы действительно мне навредите. Если такое впрямь случится, я не стану вас винить.
Палец за пальцем я сняла правую садовую перчатку. С максимальной осторожностью вложила свою ладонь в ладонь Ксавье, словно это смягчило бы удар, но едва коснулась его кожи – он вскрикнул.
Я отскочила от него:
– Говорила же я вам!
Ксавье встряхнул руку, словно держал ее над плитой.
– Как любопытно, – пробормотал он. – Ваша магия не повинуется вашему собственному сердцу.
– Любопытно?! – выплюнула я. – Да это возмутительно!
Ксавье снова потянулся к моей руке и заглянул в глаза.
Там, где я коснулась его ладони, появилась бледно-розовая полоса.
– Я помогу вам. Мы разберемся с вашей магией. А как только ваш отец исцелится, она больше не будет обременять вас.
Магия клубком свернулась у меня внутри. Она ненавидела, когда ее называли бременем.
«Так ты и есть бремя», – сказала я ей. С течением лет она стала порывистее. Первые месяцы после того, как у меня появилась сила, накладывать заклинания было сложно, потом они стали дикими, неуправляемыми и слишком мощными. Теперь моя магия была опасной, чистой и простой. Возможно, у кого-то другого она станет более управляемой.
Тем не менее ревность и разочарование паразитами подтачивали меня изнутри. Ксавье был лишь на месяц старше. Мы получали одинаковое магическое образование, но он закончил учебу на целый год раньше. Почти сразу после этого вошел в состав Совета. Преуспел везде, где я потерпела неудачу.
Оставалось лишь надеяться, что он сможет помочь мне благословить папу.
Я сделала судорожный вдох и стиснула ладонь Ксавье, глядя ему в глаза. На этот раз он не отстранился. В горле встал ком – магическая сила понеслась по венам, стекаясь в ладонь. Повсюду вокруг нас вспыхивал свет, солнечные зайчики порхали вокруг наших рук и, словно фейри, пролетали мимо щек.
Потом свет заплясал в глазах Ксавье. Они были красивыми, теплыми, не цвета ночного неба, а темно-карими, обрамленными длинными ресницами. Но под ними залегли густые тени.