Муж лежал, закрыв глаза. Спит он или нет — понять было невозможно.
Подойдя к соседней кровати, Келли принялась распаковывать рюкзак. Туалетные принадлежности она отнесла в ванную комнату и разложила по полочкам.
Несколько минут спустя Келли поменяла ледяной компресс.
— Давай я помогу тебе дойти до ванной комнаты, Филипп.
Он открыл глаза настолько быстро, что она поняла: Филипп притворялся спящим, не желая вступать с ней в разговор.
— Я помогу тебе дойти. Вот твоя трость. Когда поднимешься, обопрись о мое плечо.
Филипп не противился. Он явно с презрением оперся о плечо жены, дошел до ванной комнаты и со стуком закрыл за собой дверь прямо у девушки перед носом. Келли поправила постель мужа и принесла еще одну подушку ему под голову.
Когда он, наконец, вышел из ванной комнаты, то посмотрел на Келли язвительно. Затем самостоятельно добрался до кровати. Она при этом не сдвинулась с места. Присев на кровать, он положил больную ногу на подушки и лег.
Келли поставила его трость у прикроватного столика в пределах досягаемости, потом пододвинула к кровати стул и присела рядом.
— Я знаю, тебе ненавистно мое присутствие и ты жаждешь развода, — начала она, — однако очень хорошо, что ты еще не подписал документы. Я говорю это потому, что тебе нужна жена, дабы официально получить опеку над своим сыном. Мать Иветти не имеет права лишать тебя возможности быть с ним. Мы все еще женаты, Филипп. Мы сможем убедить судью в том, что в состоянии воспитать этого ребенка.
— Боже! — гневно воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что убедишь судью после того, как в прессе появились статьи о твоем побеге?
Келли приказала себе не обращать внимания на его ярость.
— Если судья узнает, что я хотела дать тебе развод, дабы ты женился на Иветти, это сыграет нам на руку. Тем более мы не развелись. После смерти Иветти я вернулась, чтобы помочь тебе воспитать ребенка как своего собственного.
Филипп удрученно фыркнул.
— Судье нужно показать письмо, которое я оставила в твоем кабинете перед тем, как уйти, — не сдавалась девушка.
Он резко присел на кровати, не обращая внимания на боль в колене.
— Ты думаешь, я храню это письмо? — прошипел он.
— Это неважно. Я рассказала Клаудин о содержимом письма.
— Тест на отцовство еще не проведен. Возможно, я никто этому ребенку.
— Неважно. Иветти была убеждена, что ребенок твой. Если ты по-прежнему хочешь вернуть его, мы воспитаем мальчика в любви.
Филипп скривился.
— Мать Иветти ни за что его не отдаст. И потом, неужели ты станешь убеждать меня, что будешь растить чужого ребенка? — насмешливо спросил он, и она снова почувствовала душевную боль.
— Конечно. А вдруг нам захотелось бы усыновить его? Дети есть дети, Филипп. Они ни в чем не виноваты. Им нужна только любовь. Ты хотя бы раз видел своего сына?
Наступило продолжительное молчание.
— Однажды я видел его в окно палаты, но он был очень далеко, поэтому я ничего к нему не почувствовал.
— Совсем?
— Ребенок может оказаться не моим.
— Это еще неизвестно. Если ты станешь следовать указаниям доктора, то скоро сможешь вернуться в Ношатель и разрешить ситуацию с сыном.
Решив больше ничего не говорить, дабы Филипп не смог снова перечить, Келли поднялась на ноги, потом достала из рюкзака мобильный телефон мужа и положила на прикроватный столик.
— Я принесу новый компресс.
Не желая показывать эмоций, Келли быстро спустилась по лестнице, чтобы закончить приготовление еды. Войдя в кухню, она почувствовала, как ее одолевает усталость.
После отъезда из Вашингтона ее головные боли чудесным образом прекратились, однако прибавился аппетит. Сейчас ей так сильно хотелось есть, что даже ощущалась дрожь в теле.
Келли наскоро проглотила внушительную тарелку горохового супа, вспомнив, что теперь ей следует питаться за двоих.
Положив еду для Филиппа на поднос, она взяла компресс и поднялась к нему в комнату.
Муж сидел, опершись о спинку кровати, и с кем-то тихо разговаривал по телефону, возможно, с Марселем. Келли не могла разобрать ни слова.
Ей было все равно, с кем общается Филипп. Судя по всему, ему стало немного легче. Обезболивающее сделало свое дело.
Воспользовавшись моментом, Келли поменяла компресс и поставила поднос на кровать рядом с мужем.
Если он не захочет есть, то сам поставит поднос на прикроватный столик. Келли решила выйти из комнаты, дабы не подслушивать его разговор. Через двадцать минут она снова придет и посмотрит, вызвала ли ее готовка у него аппетит.
Войдя через двадцать минут в его комнату и снова поменяв компресс, она заметила, что все тарелки на подносе пусты.