Но чтобы целая область славилась именно возможностью купить мужчину для постельных утех…
— А что такого-то, — вполголоса возражала Крис, наклоняясь к ее уху, пока за стеклом проплывало рыжее полотно пустыни, — мужики едут на острова, или в Тай, где никого не удивляет возможность купить на ночь девочку или мальчика, или мальчика, переделанного в девочку. Едут именно за сексом. Хотя эти услуги не регламентированы ни в каких курортных документах. А тут мусульмания, тут женщины не работают в обслуге или торговле, и приезжие имеют дело с целым штатом трудящихся на их благо мужчин. Кстати, о легализации. Уэльбек в одном своем романе сделал секс-туризм главной фишкой сюжета, вернее, антуражем романа. Не приключения сексуально озабоченного героя, нет. А как герой создает целую сеть отелей, которые законно предлагают туристам сексы всякие, красивые и разные.
— Глобальный какой Уэльбек, — кивнула Шанелька.
— Как всегда, — согласилась Крис, — я вот думаю, все узнанное нужно учесть, в наших поисках. Как-то.
— Как? Найти следы доревольюцонной глобализации торговли мальчиками-пурушиками? Ценники на пожелтевшей бумаге. Рекламные проспекты с фотокарточками фаса и, гм, профиля тела.
— Палехче, Нелькин! — Крис засмеялась, отрывая уголок пакета с орешками, — тебя уже несет, как Остапа.
Кинула в рот пару орешков и стала серьезнее.
— Конечно, не так явно и в лоб. Но историю предмета нужно немного знать, чтоб, ну… чтобы увидеть причины и результаты поступков, понимаешь? Одно дело, если молодая европейская женщина с дочкой, снявшись на официальном групповом портрете королевской семьи, исчезает из виду где-то в привычной среде. И совсем другое, если тут процветали непривычные ей моральные установки. Кто знает, кем на самом деле она приходилась наследному принцу? Даже сейчас некоторые наши курицы, мечтая о браке с арабским принцем, иногда попадают в жуткие, с их точки зрения условия. Не с принцевой точки, а с куриной. А потому что не учли разницу менталитета.
— Что-то меня тошнит, — сказала Шанелька, — дай еще орехов. И водичка где у нас?
— От принцев тошнит? — Крис высыпала ей в ладонь орешки, — или от куриц?
— Едем долго, — Шанелька содрогнулась, — и про куриц не надо. На всякий случай.
— Уже почти, — Крис отвернула пробку с бутылки, та зашипела, брызгаясь мельчайшими каплями, — держи.
Дождалась, когда бледная Шанелька напьется, попила сама и, пряча бутылку, продолжила:
— Если выживешь, поедем сразу в библиотеку, это в старом городе, заодно посмотришь неофициальную и не курортную Египтию. Нам нужен старший библиотекарь господин Джахи.
Крис тыкнула пальцем в планшет, лежащий на коленях:
— То есть, если я верно расставила слова, господин Кхер Хеб Джахи. Или сразу Кхер, у него спросим. Валерка туда уже звонил, этот Хеб должен нас в Геруде устроить. Дотерпишь? Или сначала посидим где в тенечке?
Шанелька помотала головой.
— Библиотека — это всегда хорошо. Тихо, прохладно. Я лучше там тенечек найду, пока ты со своим кхерхебом будешь договариваться. А потом сразу в душ. Надеюсь, он не из пурушей, не начнет тут же плясать танец семи покрывал, показывая нам свое прекрасное библиотечное тело.
— Угу. И называя цену каждого члена в отдельности.
Сонная знойная Геруда сильно отличалась от туристической зоны, где толпились большие и маленькие отели, а небо ежеминутно пересекали серебряные крестики авиалайнеров. Рыжие и белые стены стояли сплошной лентой, прерываясь врезанными в них воротами и калитками. На ухабистом тротуаре, от глинистой пыли таком же рыжем, как далекая пустыня, изредка торчали отдельные кусты олеандров, или бугенвиллея упорно лезла на глинобитный забор из земляной ямки размером с суповую тарелку. Раздолбанная машинка такси везла их через площади, уставленные пыльными столиками, за которыми вольно сидели мужчины в светлых джалабиях до самых пяток. Резались в нарды, курили кальяны, присасываясь к мундштукам. На узких улицах за машиной бежали дети, протягивая в руках фрукты и бутылки с водой, и тогда грузный араб-шофер, одышливо крутясь на сиденье, грозно орал им что-то, а после оборачивался и тем же тоном грозно орал на усталых пассажирок — видимо, извинялся.