Ночью Гахиджи лежал без сна, смотрел в прорехи соломенной крыши и ругал себя последними словами. А заодно — хитрого старика, который швырнул его в совсем другую жизнь, в которой тоже счастья не оказалось. Он-то думал, единственное, что еще может подарить он выбранной невесте — это возможность выйти замуж и дальше жить, не боясь осуждающих взглядов. Разве плохой будет из него муж? Даже научился латать забор и доить корову! Но оказалось, упрямой Амизи нужно больше. Ей нужно его сердце.
Подумал так и вдруг понял — оно давно уже ей и принадлежит.
Время снова шло и на этот раз прошло его чуть больше, пока Гахиджи доказывал несговорчивой Амизи, что его любовь принадлежит только ей. Но разве могло быть по-другому, когда под одной крышей живут два любящих сердца? Кроме, конечно, коровы, овец и десятка кур с парой петушков. Свадьба была скромной, но веселой. И глухой ночью Гахиджи вышел из дома, уже своего дома, трогая по пути двери и стены, наказывая себе — заботиться о нем так же, как о молодой жене, что спит в спальне.
Поднял к небу лицо, горящее от поцелуев. Спрашивая у звезд — нашел ли он свое счастье? Наверное, да, ответил себе, представив, как через год, и два, и три — дом наполнится детскими голосами. И вместе с Амизи они пойдут дальше по времени, не боясь постареть и радуясь новым жизням.
Но время шло. А детей не давали боги влюбленной паре. Гахиджи печалился, думая, как страдает его Амизи, а она тосковала, понимая, как печалится из-за пустоты в доме ее любимый. И как-то, делая весеннюю уборку, нашла в сундуке старую одежду мужа, прижала к груди, вспоминая, как вышла с лепешкой и сердце ее упало в траву, к ногам усталого мужчины с пустыми руками и слезами в глубоких глазах. В складках кафтана нащупала крошечный узелок. Вечером показала его мужу.
— А, — сказал Гахиджи, накладывая себе в миску душистого риса, — выбрось. Это то самое счастье, которым хитрый старик выманил всю мою прежнюю жизнь. Выброси.
Но Амизи вертела узелок, хмуря брови.
— Разве тебе не по нраву твоя жизнь, любимый? Если бы не этот узелок, мы никогда бы не встретились. Можно я посмотрю, что в нем?
Трогая пальцем пыльную горстку, Амизи улыбнулась.
— Семена. Нельзя, чтобы они лежали, их место — в земле.
На следующий день Амизи, напевая, посадила все семена, под окнами их маленького дома, а еще у забора, а еще — вдоль дорожки к воротам. И совсем немного прошло времени, когда, глядя, как вылезают из рыхлой земли толстые стебли с острым листом, она прижала руку к животу, поняв — под сердцем бьется еще одно крошечное сердечко.
Цветы распустились в тот день, когда Амизи родила дочь. И те, что под окнами, и у забора, и те, что вдоль аккуратной дорожки. Так много и такие прекрасные, что домик, казалось, тонул в цветной метели и в дивном аромате.
А счастливый Гахиджи, принимая из рук повитухи вымытого завернутого младенца, ахнул, глядя на гладкие щечки и огромные глаза в густых ресницах.
— Вот же она — моя небесная пери!
Амизи лишь рассмеялась.
— Теперь ты счастлив, мой любимый?
— Да. Я хочу найти старика, родная. Я подарю ему круг сыра, пять, нет, семь бурдюков простокваши, а еще — мешок проса и… и… что там у нас еще есть?
Так свершилось счастье Гахиджи, который искал свою пери, и нашел ее, но главным было то, что он нашел свое счастье, именно свое, а не взятое у других. Родители назвали девочку Хеит, что означает — венчающая.
И с тех пор в княжестве Эннгиз стали происходить чудесные вещи. По осени дивный сад Амизи облетел легким радужным пухом, внутри каждого комочка сидела серая семечка. Разлетаясь, семена опускались там, где сами считали нужным. И через девять месяцев в счастливой семье рождались девочки-пери, равных которым не бывало до этих времен. Умницы и красавицы, независимые и смелые, полные радостной силы и древней мудрости. Слухи о новых пери летели дальше семян, и в княжество ехали женихи, прикидывая, как станут выбирать себе красавиц. Но гордые пери быстро ставили хвастунов на место, те уезжали, ругаясь и плюясь, а через короткое время возвращались обратно, готовые на что угодно, лишь бы остаться рядом. И оставались. Нет, не рабами и не слугами, для этого женщины-пери были слишком умны, они знали, как важно мужчинам оставаться при собственной гордости.
В кроне дерева над аннукой сонно спела птица и замолчала, видимо, снова пряча под крыло маленькую головку. Джахи оглядел внимательных слушательниц.
— Так у пери великой Хеит Амизи появились первые пуруджи. Мужчины, стоящие рядом, смелые и сильные, готовые всегда защитить своих небесных красавиц. Некоторые становились мужьями. А другие — оставались советниками и защитниками. И княжество Эннгиз процветало, купаясь в благополучии и богатстве.