И Богиня исчезла, а лев остался. Боднул мою руку здоровенной башкой, выпрашивая ласку и лёг у моих ног, подставив живот. На груди и животе животного в лунном свете белели ниточки шрамов. Я же с удовольствием наглаживала его, удивляясь, что вижу его наяву и жалела, что не могла ничего ему сказать, о том, как боялась и переживала за его жизнь.
Рядом с большой кошкой было тепло, спутанная грива тёмного, почти чёрного цвета, желтые раскосые глаза, горячий шершавый язык, грязные огромные лапы с устрашающими когтями — прекрасный, сильный лев, но я не боялась его, несмотря на то, что этот хищник малопредсказуем. И до этого момента живьём я львов видела только в тесных клетках передвижных зверинцев, худых, изможденных и агрессивных.
Неторопливо текли минуты и я решила все же отдохнуть, встала и потянула защитника за собой, но лев мотнул головой и шагнув в сторону, исчез в темноте. А я проснулась в келье.
Это был сон, а чувствовала все, будто наяву: и дуновение ночного ветерка, и холод камней, и жёсткую львиную шерсть.
Богиня снизошла до меня, но я, по прежнему, не понимала её слов. Что это значит: помочь льву? Где мне его искать, и как кошка, пусть и большая, поможет снять заклятие?
Я со вздохом поднялась с жёсткой лежанки; старые суставы отказывались сгибаться и после сна я представляла собой забавное зрелище. Как-то на ярмарке я видела деревянную куклу со сгибающимися конечностями на шарнирах, которые иногда заедали. Именно такой куклой я себя сейчас и чувствовала.
Едва встало солнце, но жрицы уже не спали и вовсю шла утренняя служба Богине, я постояла для вида с десяток минут и похромала к выходу. Кроме меня на службе было ещё несколько селян и один воин, невесть как затесавшийся в храм любви.
— Вы получили ответ? — раздался мелодичный голос вчерашней знакомой жрицы.
Я обернулась, сегодня она сняла капюшон и оказалась очень красивой и зрелой женщиной. Я кивнула ей.
— Что вам сказала Эльрау?
Я помедлила, интересно, обычно жрицы избегают называть богиню по имени, указывая на то, что Любовь многолика. На самом деле, я слышала, что они опасаются этого делать, чтобы не привлекать лишнее внимание своей своенравной покровительницы. Достала блокнот и, прислонив его к стене, написала карандашом:
"Меня спасёт лев, когда я спасу его".
Теперь была очередь жрице задуматься, она потянула меня за рукав и мы вышли из пределов храма.
— Где вы живёте?
"У травницы Кайры".
— Я навещу вас вечером, — сказала жрица и, развернувшись, покинула меня.
По дороге в лесную избушку я зашла в ближайшее село и закупила на выданные знахаркой монеты снедь. Яйца, молоко, сыр, вяленое мясо и засоленное сало. Получился внушительный мешок, который я по здравому размышлению, взвалила себе на горб. Шагать с ним получалось не быстро, но я наловчилась и через полчаса уже стояла на пороге хижины.
Кайра была занята с больным, поэтому я тихо разгрузила продукты в холодную пристройку и там же села зашивать накопившуюся за зиму прохудившуюся одежду.
— Храм помог? — знахарка подошла как обычно бесшумно и села мне подсобить. Я кивнула и достала из кармана ту же записку, что и жрице — ответ Богини.
Кайра нахмурилась:
— Мысли Богини мне недоступны, но что бы это значило?
"Жрица обещалась зайти к вечеру".
— Что ж, возможно, она укажет тебе правильный путь.
Жрица Эльрау действительно посетила нас, когда стемнело, к тому времени мы зажгли фонарь на воротах, чтобы гостья не прошла мимо.
Раздался звук и чуть позже знакомый мелодичный голос:
— Хозяева, я могу зайти?
Вместо ответа я вышла и проводила её в дом. Под крышей она сняла накидку, оставшись в груботканном сером платье и неожиданно изящных и удобных кожаных ботиночках.
— Тарга настоятельница? — изумилась травница, — Туайя не сказала мне, что это будете именно вы. Что вас заинтересовало в ней? Или нет, не в ней, в пророчестве?
Я тихонько прикрыла входную дверь и села у плиты чистить овощи на ужин, толка от меня мало в разговоре, а слышать его я и отсюда могу.
— Ты права, Кайра, меня поразили слова Богини. Много лет назад было предсказано, что наш Мир избежит войны, спасёт его безмолвная душа, спасёт так же тихо, как и живёт.
— Точно, про Туайю, она как тень живёт, захочешь — не заметишь, — Кайра тепло посмотрела на меня, — но при чем здесь лев?