Под её бормотанье они дошли до конца подземелья. Здесь в большой камере ожидали казни тринадцать смертников, прикованных цепями к кольцам в полу.
− Мункс Альц, встать! − скомандовал Дрен, отпирая замок, при этом ведьма недовольно заворчала и даже плюнула в сторону арестованной.
Услышав своё имя, женщина возле стены подняла голову и встретилась взглядом с Хазаром. Это была молодая мроаконка, высокая и статная, с развитыми плечами. На лице с резко очерченными скулами и заострённым подбородком бледнели решительно сложенные губы, а тёмные, слегка раскосые глаза смотрели испытующе и надменно. Короткие вьющиеся белые волосы были взлохмачены и местами слиплись от крови, и весь её облик говорил о том, что допросы, которым её подвергли, отнюдь не были беспристрастны.
− Встать! − повторил кадар, сопровождая свои слова пинком. Бренча оковами, женщина подчинилась.
− За что приговорена?
− Связалась с мятежниками, передавала им взрывчатку для терактов. Тарг лично допрашивал её, чтоб узнать имена сообщников, но эта упрямая баба молчит.
− Я забираю девчонку. Её место займёт кадар Гован.
На этот раз Дрен не пытался скрыть усмешки.
− Повезло тебе, архонтская подстилка, − сказал он и начал снимать с неё цепи. Как только последнее кольцо разомкнулось, арестантка схватила с пола фонарь и, разбив его о голову кадара, метнулась к выходу. Халдор поймал её и швырнул обратно. Подземелье затопил мерзкий запах горелой кожи и палёных волос. Пока Дрен с проклятьями сбивал с себя пламя, а заключённые вопили и улюлюкали, подоспела стража, и с помощью палок в камере был восстановлен порядок.
− Что, тварь, не получилось сбежать? − кадар несколько раз ударил её по лицу.
Мункс с омерзением выплюнула кровь ему на сапог. Ведьма, юлящая тут же под боком, зловеще захохотала, но на лице короля не отразилось никаких эмоций: он по-прежнему стоял в дверях и пристально смотрел на пленницу.
− Лучше не развязывать ей руки, − зло сказал мроаконец. − На редкость грубая и строптивая этено.
− Да, я груба, зато не вылизываю зад вышестоящим, чтоб продвинуться по службе, − голос молодой женщины был озлобленным и холодным.
− Откуда ты знаешь магистра Регрера? − внезапно спросил халдор.
− Никогда про такого не слышала, − с бесстрастным выражением лица ответила Мункс.
− Врёшь ты так же плохо, как убегаешь, − Хазар шагнул к ней и взял за плечо. − Сейчас мы прогуляемся в одно место.
− Предпочитаю сдохнуть тут.
− Я распорю ей живот, касатик! − выкрикнула старая карга, размахивая клюкой.
Дрен велел старухе уняться, но та успела несколько раз огреть женщину по голове и бокам. Заключённая яростно дёрнулась.
− Касатик, − с сарказмом передразнила она. − Наш бесстрашный и грозный халдор! Почему бы тебе не послушать свою бабушку? Пусть ведьма погадает на моих внутренностях − глядишь, духи будут довольны. Ставьте алтари, режьте, пытайте − ведь вам, мясникам, не привыкать к такой работе! − почти кричала она.
− Спятила! − в ужасе пробормотал один из стражников.
Король вывел её в коридор и молча втолкнул в лифт. Подъём сопровождался грохотом и лязгом, точно механизм не использовали полвека. Мункс прислонилась к стене: несмотря на предшествующую браваду, лицо у неё приняло отрешённо-скорбное выражение, навеянное, по всей видимости, мыслями о смерти.
До начала игры оставалось десять минут.
Халдор, его пленница и охрана поднялись по лестнице и свернули направо, к круглому туннелю, пробитому прямо в толще скалы. Тусклые, чадящие ворванью лампы в маленьких нишах создавали мрачное, скудное освещение, достаточное лишь для того, чтоб не оступиться. Туннель казался бесконечным, но вскоре стало видно, что он расширился. Шум, наполнявший его извне и эхом отражавшийся от каменных стен, становился всё громче, впереди маячило пятно света. Они вышли в каменную галерею, полную вооружённых людей. Гул тысяч голосов и солнечный свет ошарашили Мункс: она остановилась, потрясённая открывшимся зрелищем.
Галерея, на которой они находились, располагалась по другую сторону скалы, к которой примыкал халдорский замок. Подножие скалы было ровным и плоским, его размеры позволяли использовать его как арену. Напротив были высечены круговые уступы, образующие амфитеатр, где сидели зрители со всего Мроака. Не было ни одного пустого места, что говорило о популярности данного развлечения. Самый нижний ярус возвышался над площадкой почти на три метра. В центре арены находилась огромная яма с плоским дном и большим железным столбом, в которую выходило двенадцать решёток. Яркое мроаконское солнце стояло почти в зените, заливая арену палящими лучами света.
Из горла Мункс вырвался то ли всхлип, то ли сдавленное проклятье.
Игры на арене были давней традицией Мроака. Изначально они применялись как метод смертной казни, в дальнейшем карательная функция отошла на второй план, уступив место развлекательной. Три века назад халдор Тезард утвердил их как ежегодное мероприятие, проводимое в определённый день. В основу был положен импакт − древние и очень популярные в народе поединки. Правила игры были просты и жестоки: участники по очереди спрыгивали в яму, чтобы сразиться с монстрами или друг другом; исход боя решал участь пленника.
Собравшиеся в галерее воины смотрели вниз и что-то оживлённо обсуждали. При появлении Хазара все обернулись, чтоб приветствовать короля и его даму. Особенно даму: многие здесь хорошо помнили её, несмотря на печальные обстоятельства, из-за которых Мункс много лет назад покинула свой сквод. Но даже не будь у неё скандальной известности, она всё равно привлекала бы к себе внимание, поскольку была чистокровной мроаконкой − по непонятным причинам девочки в Мроаке почти не рождались.
Вначале Мункс думала, что её сбросят вниз, но Хазар подтолкнул её к скамье из китовой кости и сел рядом. За их спинами выстроилась цепочка эдлеров: Никза, Найтли, Клиц, Киллах да Кид, Криегор, Клевс, Бэйд и Колз, сбоку стояли эрлы, эрледлеры и особо отличившиеся кадары, а гассеры и простые квады толпились в смежных галереях.
Мроаконцы приветствовали халдора громкими возгласами. Хазар поднял руку и, дождавшись когда шум стихнет, произнёс небольшую речь по поводу сегодняшнего состязания.
Три раза протрубили трубы, и на арену вышел Прасет в облачении распорядителя. В правой руке он держал железный жезл с красной кисточкой. Почему-то было принято считать это назначение весьма престижным для молодых гассеров, однако на деле избранников ожидали только хлопоты и нервотрёпка − чего стоило, к примеру, заучить все правила и исключения из них! Ошибка могла дорого стоить судье: от обычного разжалования с отрубанием руки до закидывания камнями под недовольные крики толпы. Бывали случаи, когда распорядитель становился жертвой рассвирепевшего монстра… Одним словом, Прасет нервничал. Поклонившись королю и зрителям, он провозгласил высоким резким голосом:
− Волею халдора и по завету предков объявляется начало 348-го тура игр импакта! Согласно правилам, игра ведётся до тех пор, пока участь всех смертников не будет определена. Им остаётся уповать на судьбу, а также на храбрость защитников, которым будут противостоять палачи. Приветствуем участников!
На арене появились две команды: шестеро человек, одетых в лёгкие доспехи из кожи, и шестеро в белых плащах с капюшоном, чьи лица были скрыты ребристыми костяными масками наподобие фехтовальных. Они отсалютовали зрителям и разошлись по местам; возле распорядителя остались стоять лишь хенкер палачей и тун защитников. Затем под тяжёлую барабанную дробь привели смертников − полураздетых, с мешками на головах. Хазар испытующе поглядел на Мункс, но она сидела с таким видом, будто всё это её совершенно не касалось. Пока первую жертву приковывали к столбу, Прасет со своей трибуны зачитывал правила поединков: