— Уже уходишь, красотка? — с пьяной ухмылкой спросил он.
— Ей пора спать, — насмешливо ответила Дратса.
— Я бы согрел её постель сегодня ночью.
— Укороти щупальца, она собственность халдора.
— Жаль, — охранник скосил глаза на фрейлину. — А эта тоже?
Женщина икнула и залилась смехом.
— С такой-то рожей? Нет, на неё никто не претендует.
— Подумаешь, нос сломан, зато фигурка что надо.
Элия сделала вид, что не понимает мроаконский, и торопливо увела королеву в другую комнату.
— Эй, Кельвин, стой! — позвала Дратса.
Она встала и неровной походкой направилась в спальню. Девушки сидели на кровати, держась за руки, и со страхом слушали крики мроаконцев.
— Тащи её сюда, позабавимся! — гоготали воины.
— Пошли, — скомандовала гассер, беря фрейлину за плечо.
— Нет, — тихо сказала та.
Выругавшись, Дратса схватила Элию за волосы, оторвала от принцессы и поволокла за собой.
— Оставьте её в покое! — испуганно воскликнула Ева-Мария.
— А ты сиди тихо, — предупредила мроаконка. — Как бы ненароком не поранить твой драгоценный животик.
— Вы ведь женщина! Как Вы можете так поступать с другими?
— Ха-ха-ха! Ты смешная, — Дратса вытолкнула фрейлину за занавеску, а сама села на нары. Ева-Мария почувствовала на своей щеке её пьяное дыхание. — Мне плевать на людей: я хищник, избавляющий мир от бесполезных и слабых. Те, кто мне нравится, живут подольше, остальные умирают. Думаешь, меня просто так сюда послали? — она положила руку на живот принцессы и слегка надавила.
— Пожалуйста, не надо, — чуть слышно произнесла королева.
— Ахаха, — пьяно засмеялась Дратса. — Не бойся, я тебя не трону. Надоело делать за мужиков их грязную работу.
Ева-Мария окаменела. В это время за стеной послышался пронзительный крик Элии.
— Похоже, там становится весело. Пойду поиграюсь с малюткой Кельвин, — мроаконка вышла, оставив принцессу в ужасе и смятении. Через некоторое время мисс Кельвин вернулась и молча легла на своё место.
— Элия, — прошептала Ева-Мария.
— Со мной всё в порядке, Ваше Величество, — ровным голосом ответила фрейлина.
— Честно?
— Да.
— Вы кричали!
— Я обожглась.
— Они издевались над Вами? — принцесса возмущённо поднялась на локте.
— Какая разница? Спите. Не нужно больше вопросов.
— Я обо всём расскажу королю!
— Это ничего не изменит, — Элия повернулась к стене, её голос был тихим и печальным. — Я давным-давно не чувствую боли. Все мои чувства умерли с ним.
— Эй, цыпочки! — бухая в хлам Дратса ввалилась в спальню, ногой отпихнув ползущего за ней квада. — Какие чувства? Что за сказки? Кельвин, из-за гассера что ли хнычешь?
— Убирайтесь отсюда! — взвизгнула Ева-Мария.
— Вот дура! Я тебе таких красавцев… получше твоего Неая… Блин! — мроаконка запнулась о войлочный коврик и с руганью повалилась на пол, где вскоре захрапела.
К утру в доме у озера всё стихло: ром кончился, а с ним прекратились и ночные гульбища. Жизнь потихоньку вошла в обычную колею: женщины жили в доме, а четверо охранников — во флигеле неподалёку. Никто не сидел без дела: вода в озере не годилась для питья, и приходилось топить собранный в горах снег, рубить дрова, таскать уголь. Конечно, ввиду своего положения Ева-Мария была избавлена от работы, и вся тяжесть быта легла на плечи Элии Кельвин: бедной фрейлине приходилось мыть, шить, стирать, готовить за всех, так как Дратса не проявляла особой склонности к ведению хозяйства. Единственное, что могло хоть как-то компенсировать многочисленные неудобства — возможность прогулок. Иногда Элия и Ева-Мария поднимались по пологому склону горы, где на подтаявшем снегу росли карликовые ивы и растения с большими яркими цветами. Воздух здесь был чист и свеж, насыщен запахами земли и весны. В целом же один день походил на другой, и все они тянулись бесконечно. Принцесса облюбовала каменистый бережок озера и подолгу сидела у прозрачной воды со ступкой в руках. Предыдущая жизнь казалась нереальным сном, и Ева-Мария всё реже вспоминала о ней. Последнее время ей овладела странная апатия: она могла часами молчать, глядя в одну точку, или уснуть среди разговора. Пару раз прилетал дирижабль, и королева вручала неразговорчивому Никзе длинные письма для Хазара с просьбами избавить её от прозябания в Лло, на которые ни разу не получила ответа.
Постепенно снег растаял, только на затенённых склонах у основания скал ещё лежали девственно-белые сугробы. К июню долина зазеленела, среди камней появились цветы, и можно было выходить из дома без шубы. В один из таких тёплых дней Ева-Мария в заношенном голубом платье сидела на берегу. Время близилось к полудню, солнце припекало, вокруг носились маленькие стрекозы и мушки. Погрузившись в неведомые думы, королева начала клевать носом. Сон её был беспокоен: ей казалось, что она падает в какую-то огромную, заполненную снегом яму, а сверху медленно опускаются снежные хлопья. Становилось всё холоднее, падение продолжалось, и она потеряла счёт времени, а вокруг неё сгущалась странная, плотная тишина…
Она вздрогнула и подняла голову. В синем небе парил дирижабль; эхо от шума двигателя гуляло меж скал.
Корабль выбросил гайдроп и приземлился невдалеке от дома. Навстречу вышла Дратса. Ничегонеделание действовало на младшего гассера разлагающе: она не утруждала себя причёсыванием и была одета как попало.
— Какого чёрта надо? — окликнула она незнакомого мужчину.
Он неприязненно покосился на её босые ноги, перевёл взгляд на развешанное на верёвке бельё и представился как новый эдлер. Подошли двое охранников, завязался разговор. Гассер вернулась в дом; через пять минут она появилась в полной форме, застёгивая ремень, и с порога заорала:
— Эй, цыпочки, где вас черти носят? На выход!
— Что случилось? — спросила Элия, устало разгибаясь над тазом со стиркой.
— Возвращаемся в столицу! Живее!
Фрейлина поспешила за Евой-Марией. Королева едва успела набросить плащ, как очутилась в гондоле. Никаких объяснений не последовало, и девушкам оставалось тихо шептаться и всю дорогу строить догадки.
Дрёз встретил их прохладой горных сумерек и воем ветра. Как только дирижабль опустился ниже уровня скал, всё погрузилось в тень, и Еву-Марию внезапно охватила дрожь. Дворец показался принцессе незнакомым и страшным. Она уже отвыкла от холода гулких каменных залов и мрачных коридоров и даже слегка подзабыла расположение комнат. Перед ней распахнули какую-то дверь и втолкнули в освещённое факелами помещение, где было полно народу.
— Королева! — лорд Фин вскочил со стула, едва не опрокинув его. Взгляд советника так и прилип к Еве-Марии: та выглядела неухоженной, но вопреки всем несчастьям, ещё больше расцвела. Скромное платье, блестящие густые волосы, прихваченные за ушами и ниспадающие ниже пояса, только сильнее оттеняли её красоту; лицо было тронуто лёгким загаром, а сиреневые глаза оставались лучистыми и нежными. Походка её к этому времени утратила былую порывистость, стала тяжёлой и плавной, и мужчины провожали девушку понимающими взглядами.
— Вы? Здесь? — принцесса отступила назад и налетела на Дратсу.
— Я не был уверен, что Вы живы. Слава небесам! — лицо не очень слушалось советника. — Мне не сказали, что Вы ждёте ребёнка, донна. Я правильно понимаю, что его отец — Хазар?
Ева-Мария покраснела:
— Вы, кажется, разучились считать, господин Фин!
— Значит, всё законно? — с сомнением произнёс тот.
Королева не успела ничего ответить, потому что позади послышались тяжёлые шаги халдора.
— Нож привезли? — ледяным голосом спросил он у Фина.
— Да, конечно.
Хазар взял принцессу за локоть и подвёл к большому каменному столу, возле которого переминался незнакомый человек в робе — судя по испуганному выражению лица, эриданец.