− О прекрасная чудноликая дева Эридана, чей шаг подобен полёту пёрышка, чей голос прекрасней пения соловья, а улыбка теплее солнца! − сказал он, поклонившись и всем видом выражая восхищение. − Не подаришь ли ты несколько минут беседы мне и моей досточтимой сестре?
− С удовольствием, мессир Ардскулл, беседа с Вами всегда приятна нам.
К её неожиданности, король весьма светским жестом предложил ей руку, чтобы проводить к Агаме. Они образовали очень колоритную пару, привлекавшую всеобщее внимание.
Царица поднялась им навстречу, произнося любезные приветствия; по её знаку невесть откуда на ковре появились три роскошные подушки, и королевские особы могли сесть. Толпа восточных придворных заслонила их от всего зала, потекла церемонная беседа, во время которой королеву не оставляло ощущение, что у неё хотят что-то выведать. Сахарный шербет в её кубке отдавал пряностями, голова принцессы кружилась от сотен ароматов, пронизывающих воздух. Это отвлекало девушку от разговора: сладкие, льстивые речи Агамы опутали её, словно паутина, и пару раз она сболтнула лишнее. Царица казалась довольной разговором, а король Ардскулл глядел на принцессу с плотоядным восторгом. Узнав, что завтра планируется поездка на лошадях, царица извинилась, что не сможет участвовать в этом, поскольку привыкла ездить в паланкине, но её дражайший брат будет счастлив, если королева Эридана позволит ему сопровождать себя. Вспомнив о вероломстве Лорита, Ева-Мария ответила согласием. Брат и сестра обменялись заговорщицким взглядом, и поток слащавых фраз сделался вдвое обильней.
Начало бала несколько затянулось: Ева-Мария довершила своё шествие по зале, демонстрируя всем, что место рядом с ней уже занято. Лорит побледнел с досады, и после того как церемониймейстер объявил начало полонеза, пригласил первое, что подвернулось под руку − миледи Турмалину из Ахернара, невзрачного вида девушку из дальних родственниц Евы-Марии, которую та терпеть не могла за серьёзность и начитанность. Турмалина была совершенно не во вкусе короля Пирании: её глаза и заплетённые в тонкую косу волосы были серого цвета, фигура сутулой и нескладной, и в данный момент эта особа была зла на весь свет за то, что её не сделали фрейлиной, поэтому её вряд ли можно было назвать приятной партнёршей. Кланяясь миледи, Его Величество периодически посматривал на Еву-Марию, танцевавшую с Ардскуллом, и бледнел от ревности; в отместку Турмалина старалась побольнее наступить ему на ногу. Эвтектика Монро танцевала неподалёку от Лорита с сыном эриданского главнокомандующего, Брисом, которого находила напыщенным и скучным и не скрывала этого. Элиза и принц Иапет с Пораскидов вполне подходили друг другу по возрасту и легкомыслию; Стелла каким-то чудом попала в пару с Этрумом Монро, но узнав, что она не принцесса, а всего лишь дочь министра, он окатил её презрительным взглядом и до конца танца не проронил ни слова. Клерия Исона напрасно стояла возле колонны и высматривала среди гостей Ральфа де Випонт − принц в это время вовсю пудрил мозги шестнадцатилетней Креции де Нэссаль, хорошенькой принцессе с острова Писк. Рыжая Фатжона танцевала с пиранийским послом, Дора Инсара лорнировала зал в поисках нарушителей этикета, принц Персей приглашал всех подряд, лишь бы быть поближе к ненаглядной Еве-Марии, и так далее. Потом начался менуэт, и во время третьей смены фигур в зале появилась новая пара, которую было бы странно не заметить: по лестнице, обнимая за пояс головокружительной красоты блондинку, спускался принц Лотар. Между принцем и его спутницей вертелся маленький уродец в пёстром трико и ярко-красном колпаке, которому женщина и Лотар по очереди отвешивали оплеухи.
Она была высокой, даже выше его, с потрясающей фигурой, обтянутой готическим чёрным платьем. Рукавов у платья не было, зато имелось глубокое, почти до талии декольте, распираемое круглыми грудями. Шею незнакомки украшало рубиновое колье, лоб перехватывал уходивший под волосы золотой обруч в форме свившегося дракона. Волосы − роскошная белая грива, волнами спадавшая ниже бёдер − были так прекрасны, что не могли принадлежать смертному существу, а дьявольски красивое лицо с длинными золотистыми глазами освещалось соблазнительной улыбкой коралловых губ.
По зале пролетел шёпот: все были в смятении. "Кто это? Кто это с ним?" − шептались вокруг. Женщина улыбалась, наслаждаясь эффектом. Принц, казалось, не замечал повышенного внимания публики: посвистывая, он направился к столу с закусками. На нём был всё тот же утренний костюм, измятый плащ и запылённые сапоги.
Кумушки у стен толковали друг с другом:
− Уж как я надеялась, что этот разбойник уберётся в Гебет, а он и не думает.
− И королева хороша! Приваживает всяких нелюдей, вместо того чтобы выгнать их из дворца.
− А откуда взялась эта сомнительного вида девица?
− Да оттуда же, откуда и сам! Прямиком из ада! Какое бесстыдство!
− Поглядите, поглядите, во что разодета! Или правильней сказать − как раздета! Ужас, а не платье!
− А вы на вырез гляньте! В жизни не видела подобной непристойности! С такой грудью и без корсета, просто неслыханно!
− И гриву распустила, как порочная девка, ни стыда ни совести!
− Может быть, она из театра?
− Скажете тоже! Во всём Эридане не сыщешь таких развратниц!
− Во времена моей молодости никому бы и в голову не пришло явиться на королевский бал в таком виде. Стыд и срам! Как измельчали нравы!
− Я всегда говорила, что Гебет − змеиное гнездо, полное пороков, − вмешалась Дора Инсара, обычно не принимавшая участия в сплетнях, потому что считала их дурным тоном, но незадолго до этого дражайшая гофмейстерина хлебнула крепкого вина, приняв его по ошибке за вишнёвый сок; всего пара глотков − и её воображение и красноречие разыгрались не на шутку. − Все мерзости и злодеяния рождаются в этой грязной клоаке, обитатели которой с детства предаются похоти и разврату. Взгляните только на этот сосуд греха! Это чудовище в человеческом обличье, продавшее душу дьяволу. В ней всё от беса, и сама под руку с бесом!
Слушательницы согласно закивали, и разговор переключился на принца Лотара, благо про него было что сказать. В это время менуэт кончился, стройные ряды танцующих смешались, кое-кто направился к столам. Гебетец и его спутница спокойно ужинали: вокруг них образовалась пустота, заполненная только любопытными взглядами.
Заслушавшись речами принца Персея, принцесса совершенно не заметила, как к ней подошёл Лорит и шаркнул ножкой:
− Ваше Величество, какое счастье лицезреть Вас снова! − фальшивым тоном начал он. − Увидев Вас в этой зале, я был настолько ослеплён Вашей красотой, что не осмелился подойти. Только теперь я разгадал имя цветка, распустившегося под звёздами Эридана − это имя роза, алая роза!
− Вы не получите приз за отгадку, мессир, − надменным тоном ответила Ева-Мария.
− Сударыня! − подпрыгнул он. − Имел ли я несчастье оскорбить Вас таким сравненьем?
− Нет, сударь, сравненья тут ни при чём.
− Тогда могу ли я поинтересоваться, чем вызвана Ваша холодность и враждебность, о мадонна моего сердца?
− Ничем, Вам померещилось.
− Нет-нет, я вижу, что Вы ко мне переменились! − нервно воскликнул Лорит. − Вы не танцуете со мной, мои комплименты Вам неприятны! Могу ль я узнать, в чём состоит моя вина перед Вами, чтобы предаться горечи, сожалея о допущенной ошибке и оплакивая своё погубленное счастье?
− О боже! Мессир, нам нечего сказать Вам.