− Ваше Высочество, Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Моё имя Турмалина Ахернарская.
Лотар обернулся; в его взгляде читалось удивление − что нужно от него этой нахальной серой мышке?
− А-а, это ты, − протянул он, узнав девушку.
− Мне хотелось бы сказать, что я очень признательна Вам за Ваш поступок и Ваше благородство.
− Чего? − насмешливо переспросил юноша. − Ты меня с кем-то путаешь, крошка.
− Вы вели себя куда лучше тех мерзавцев, которые посмели обидеть меня в галерее.
− Да ну? Кто-то оспаривает мой титул первого негодяя? − не поверил он.
Турмалина слегка растерялась от его тона, но отступать не собиралась.
− Здесь очень шумно, монсеньор, − схитрила она. − Может быть, нам лучше подняться на балкон?
− Хорошая идея, − принц схватил её за локоть и на глазах у изумлённых придворных потащил к выходу из залы.
− Куда Вы идёте? − девушка на всякий случай слабо упиралась.
− Туда, где нам никто не помешает.
− Но я не могу! Мои родители здесь!
− В чём дело? Боишься меня что ли?
Она покраснела под его взглядом и, запинаясь, ответила:
− Что Вы, монсеньор! Вы вели себя очень деликатно по отношению ко мне, и я имею все основания доверять Вам.
− Я тронут, − сказал он с откровенной издёвкой и распахнул дверь.
Турмалина, сгорая со стыда, следовала за ним, ощущая спиной любопытные взгляды придворных. Тем временем полька закончилась, начался пиранийский мюзет − красивый придворный танец, к сожалению, слишком старый, чтобы его знали все, поэтому танцевали в основном пожилые пары. Её Величество королева Ева-Мария изнывала от скуки в обществе пиранийского консула, пятидесятидвухлетнего господина с напыщенными манерами, готового бесконечно обсуждать политику, отчего он постоянно сбивался с шага. Стелла ди Муян танцевала с министром внутренних дел Томасом Леном, прочие фрейлины ожидали конца танца, стоя возле стен. Диана Саем кокетничала с тремя молодыми людьми, умело разжигая между ними противоборство, Викки участвовала в разговоре пожилых лордов, Клерия Исона вертелась и близоруко щурилась на всех проходивших (на лице у неё была написана паника, поскольку она потеряла из виду других фрейлин и не знала, где искать королеву), а сияющая Элиза Торн выслушивала в стороне назидания маменьки и завистливые вздохи сестёр. Король Лорит танцевал с дамой в два раза старше себя и при этом источал глубокомысленные комплименты, глядя бархатным взором через плечо дамы на её хорошенькую дочку. Он уже давно заприметил эту демуазель с нежно розовеющими щёчками и недурным приданым, но, конечно, до Евы-Марии ей было далеко по всем параметрам (по крайней мере, пока не подтвердятся слухи о том, что эриданская казна пуста), так что Лорит ограничивался улыбками и поклонами. Через несколько пар от себя он заметил Эвтектику Монро, её лебединый разворот шеи и пристальный взгляд, устремлённый на него с чарующей улыбкой. Не представляло труда догадаться, что архипелаговская прелестница имеет на него решительные виды, но короля Пирании не вдохновляла мысль породниться с её заносчивым семейством, и его томный взор обратился на других девушек. Конечно, он не мог обойти вниманием зеленоглазую Маджину, королеву Лаоса, болтавшую о чём-то с царицей Агамой. По мнению Лорита, ей недоставало кротости и женственности, и вообще она больше походила на разбойницу, чем на королеву. К тому же этот ужасный кинжал у неё на поясе! Нет, подобных особ Лорит старательно избегал, поскольку дорожил своей репутацией и − чего греха таить! − здоровьем. Хуже Маджины была только блондинка из Гебета, которая прохаживалась по зале и смущала мужчин своими выпуклостями. Более вульгарной камелии Лорит ещё не видел, но она почти загипнотизировала его своим декольте, и он на время перестал соображать.
Наконец, мюзет, ставший всем в тягость, закончился, пары со вздохом облегчения распались, и образовались более удачные комбинации. Примером последней, в частности, служили принц Персей и королева Ева-Мария. Во время танца юноша был сама любезность, а она кокетливо улыбалась.
− Монсеньор Персей, на пятом шаге Вы не попадаете в сильную долю. Мы пребывали в уверенности, что эта мелодия Вам знакома.
− Для меня нет более чарующей мелодии, чем звук Вашего голоса, мадонна. Надеюсь, Вы не откажетесь спеть на завтрашнем вечере?
− Там будут более искусные певицы.
− Я не знаю более искусных, чем Вы, мадемуазель.
− Мы не примем от Вас столь бессовестной лести, − покраснев, сказала принцесса.
− Я и не думал льстить, сударыня, это чистая правда.
− Правдой бывает только то, что соответствует действительности, монсеньор.
− Действительность блекнет перед Вашим совершенством. Вы подобны самой прекрасной звезде на небосводе, и я не знаю равных Вам ни в красоте, ни в танце, ни в пении.
− Вы говорите как поэт!
− Мадонна, кто, хоть раз взглянув на Вас, не стал бы поэтом, найдя в Вашем образе неиссякаемый источник вдохновения, как Петрарка в Лауре? − пылко сказал юноша.
− Тогда обещайте нам, что примете участие в поэтическом конкурсе, − произнесла Ева-Мария. − Но Вы опять сбились!
− Я так долго был забыт Вами, что, кажется, разучился танцевать.
Оба рассмеялись и продолжали кружиться, не замечая завистливых и откровенно недоброжелательных взглядов. За этим танцем последовали ещё четыре, потом знаменитый пиранийский вальс в паре, конечно же, с Лоритом. Король Пирании с недовольным видом всё время пытался что-то сказать Еве-Марии, но девушка перебивала его весёлым смехом и легкомысленными восклицаниями.
Ближе к полуночи в зале появился принц Лотар. На руке у него повисла с совершенно очарованным видом некая Турмалина из Ахернара. Лотар, напротив, казался скучающим и недовольным; оглядевшись по сторонам, он поспешил избавиться от своей спутницы и вернулся к столу.
− Где ты пропадал, разлюбезный мой друг? − встретила его негодующая блондинка, сплетя руки на поясе.
− Только, пожалуйста, без скандалов, − лениво ответил Лотар.
− Так где ты был?
− Прогуливался, а что?
− С этой? На дурнушек-замухрышек потянуло?
− Представь себе. И вообще, это не твоё дело.
− Ты, случаем, не болен? Три часа провёл с какой-то кикиморой, бросил меня, других девиц расстроил!
− Ещё раз повторяю: тебя не касается, где я, с кем я.
− Мы договорились, что я тебя везде сопровождаю, − женщине, хоть она и была сердита, пришлось немного сбавить тон.
− От тебя одни проблемы, − принц пригубил вина, поморщился и вернул бокал обратно на поднос. − Я никак не могу подобраться к привлекательным тёлкам. Давай ты снова превратишься в охранника?
− С ума сошёл что ли?! А вдруг я встречу мужчину своей мечты? Не могу же я соблазнять его в гебетских доспехах.
− Я твой единственный мужчина, − принц притянул красавицу к себе и шутливо укусил в ушко. − Не считая Джахиса, конечно, поэтому не усердствуй с обольщением, если не хочешь вызвать мою ревность.
− Я все равно должна приглядывать за тобой.
− Это можно делать издалека. Иди переоденься, а я что-то проголодался.
Блондинка заворчала, но подчинилась. Едва она отошла на несколько шагов, как Лотар уже приставал к красивой молодой женщине с насмешливыми чёрными глазами и бриллиантовой диадемой в пышных рыжих волосах − это была королева острова Нопль. Минут через пять она согласилась потанцевать с ним, и юноша беззастенчиво обхватил её за талию, приведя в бешенство супруга дамы. Следующей оказалась Диана Саем. Меланхоличность музыки и тут не помешала Лотару: он без всякого стеснения распускал руки, а девушку это забавляло. Вначале она для приличия сопротивлялась, потом начала строить глазки, а в конце и вовсе обняла принца за шею, а он что-то зашептал ей в ухо. Увы, Дора Инсара не могла пресечь это безобразие, так как отсутствовала на балу по причине язвенной болезни желудка − Диане абсолютно ничего не грозило. Закончив танцевать с фрейлиной, Лотар направился к Виктории Мокк. Та ускользнула от него, но принц повторил попытку и перехватил её на выходе из залы, неподалёку от лестницы. К тому времени он был уже изрядно пьян и с трудом держался на ногах.