- Предположим, ты говоришь правду. Тогда что господину торговцу Дамантэ понадобилось от моего цветка?- недоверчиво спросил мужчина, кивнув в сторону растения.
- О, сэр! Это непростой цветок, и вы наверно лучше меня знаете об этом, - произнес Мариз самым, что ни на есть сладким из оттенков своего голоса. - Я, мягко сказать, удивлен, что встретил его в этих хм...уютных местах, - продолжал зесмер. - У меня и в мыслях не было трогать сие чудо природы. Я всего лишь хотел ближе его рассмотреть. Супчик выдержал многозначительную паузу. - Мы могли бы обсудить это подробнее, если бы вы опустили лук.
Мариз впился в мужчину честными глазами, всем своим видом демонстрируя закипающий праведный гнев.
- Сэр, как видите, я ранен и не представляю какой-либо угрозы! - с нажимом произнес он. - Мои силы на исходе. Сегодня мне пришлось пережить самую страшную ночь в своей жизни. Неужели вы откажете в помощи честному купцу?
Над Солнцеречьем показались первые лучи небесного светила. В листве звонко защебетали птицы. Предрассветная прохлада потихоньку рассеивалась.
Ника Коэл не поверил ни единому слову чужака. Ему часто приходилось видеть торговцев, но ни один из них не скрывал лицо капюшоном и тем более не носил столь черных одежд, похожих скорее на облачение воров или убийц. Подобное одевают, чтобы не быть заметным в ночной темноте и Ника это прекрасно знал.
- Я думаю, что вы, господин Краз Дамантэ, вор. А убегаете так стремительно от людей, которых вы ограбили или пытались ограбить, - сухо произнес отец Грина.
Кабрэ хотел было открыть рот, чтобы возразить, но в этот момент почувствовал, как теряет сознание. Слишком много крови и сил он потратил в эту злополучную ночь. Мир перед глазами в одночасье потемнел, ноги стали ватными и предательски подкосились. Мариз словно тряпичная кукла осел на землю, уткнувшись в нее лицом.
Ника ни за что не поверил бы в подобный спектакль, если бы не видел, как на изможденном и посеревшем лице незнакомца жутко закатились глаза. Такое сыграть было невозможно. Убрав лук за спину, отец Грина быстро подбежал к чужаку и проверил пульс.
Невдалеке послышались крики людей и лай псов.
Коэл старший сбегал за сыном, после чего они вместе перенесли незваного гостя в амбар. Внутри тело Мариза было помещено на сколоченную из досок плиту, постеленную поверх двух деревянных скамей.
Отец Грина разрезал сапог незнакомца, бережно освободив раненую ногу. Затем пришла очередь избавиться от импровизированного жгута и куска плаща, закрывавшего рану. Бегло осмотрев, поврежденную икру Ника повелел Грину принести воду и чистую ткань.
Он не был знатоком знахарства, но бросив всего один взгляд, понял, что дела у господина Дамантэ не так уж и плохи. Колотая рана затянулась и больше не кровоточила. От него требовалось лишь предотвратить заражение: промыть поврежденный участок теплой водой и обработать спиртом. Положив ладонь на голову незнакомца, Ника проверил, нет ли у него жара. Лоб был слегка теплым, потому он решил, что с момента ранения прошло не так уж много времени.
Следующий час отец с сыном врачевали ногу зесмера.
Обезопасив рану, пришла очередь накладывать тканевые бинты. За хлопотами, Коэл старший поведал сыну, при каких обстоятельствах был обнаружен странный гость.
Один раз, незнакомец открыл глаза и слабо застонал, но спустя мгновение успокоился, забывшись крепким сном.
- Если он и правда знает, что это за цветок надо обязательно его расспросить! - взволнованно проговорил Грин.
- Держись от него подальше и без меня не приближайся, - предостерег Ника и серьезно посмотрел на сына. - Этот парень - вор или того хуже. Давай-ка свяжем его пока не очнулся. А завтра, когда немного оклемается, я приведу рейнджеров. Пусть они решают, что с ним делать.
Перед тем как связать, Ника снял с зесмера плащ. Под ним оказалось множество весьма интересных находок. На поясе висел изящный, судя по всему дорогой кинжал, рукоятку которого украшал замысловатый герб. Наверху был изображен черный коршун, напротив которого расположился белый тюльпан. В нижней части герба находился черный тюльпан с белым коршуном напротив.
К поясу были прицеплены стальные когти, каких ни Грин, ни его отец никогда не видели; набор отмычек и четыре небольших метательных ножа. В заплечном кожаном мешке нашлись: веревочная кошка, огниво и несколько горшочков с жидкостью, пахнущей керосином.
- Если он честный торговец, тогда я игиранский оглозуб, - мрачно произнес Ника, после чего велел Грину отнести найденные вещи в дом. Оставшись наедине с зесмером, он тщательно связал ему руки, примотав конец веревки к деревянному щиту над головой пленника. Другой веревкой он связал ноги и также закрепил в районе ступней. Он сделал это чтобы незнакомец, очнувшись не смог дотянуться до сковывающих пут и освободиться. Отец Грина еще раз осмотрел растянутое тело и попробовал представить, можно ли из такой позиции освободиться. В конце концов, удовлетворенный результатами своей работы Ника вышел из амбара и, плотно заперев за собой дверь, отправился по делам.
Мариз очнулся далеко за полночь и поначалу не понял, где находится. Вокруг было тихо и беспросветно темно. Он попробовал пошевелиться, но не тут-то было: кто-то накрепко связал его руки и ноги, пока он находился без сознания.
Последнее что помнил зесмер, это лицо бородатого мужчины, державшего его на прицеле. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Осмотрев помещение, Супчик решил, что находится в амбаре. Неподалеку были развешаны связки туш и окороков. Слева виднелись полки с бутылками, рядом с которыми стояли ящики и бочки.
Мариз принялся шевелить ладонями, пытаясь ослабить веревку. Со временем стало очевидно, что так он только сильнее затягивает узел.
В отчаянии зесмер дернул всем телом, но ничего не произошло. Тогда он рванул изо всех сил, на которые был способен и в тот же миг почувствовал как деревянная плита за спиной слегка сдвинулась. Следующие два часа он провел, перекидывая свой вес из стороны в сторону. Деревянная плита медленно, но верно сдвигалась к краю. В конце концов, вор сделал последний рывок, и она со скрежетом начала съезжать со скамеек. Падая, Мариз в очередной раз перекинул свой вес вбок. Усилия оказались ненапрасными. Плита как он и задумывал, перевернулась, а сам зесмер, получив незначительные ушибы, оказался под ней. В трех метрах от него на полу лежал распоротый сапог с когтями. Двигая всеми частями тела, Супчик пополз к остаткам своей обуви. Тащить на спине тяжелую плиту было невыносимо трудно. С него сошло семь потов, а раненая нога с каждым усилием вызывала нестерпимую боль. Обессиленному Кабрэ показалось, что прошла целая вечность, прежде чем запястья коснулись сапога. Слегка передохнув, он начал перетирать веревки об острые когти.
Когда с путами на руках было покончено, он, наконец, смог выбраться из-под плиты и начать освобождать ноги. Используя лезвия сапога как нож, это удалось сделать намного быстрее.
Когда Мариз поднялся на ноги и задвигал затекшими конечностями, вдали громко заголосил петух.
"Без обуви далеко не уйти, даже если выберусь отсюда", - подумал зесмер и оглянулся в поисках чего-либо подходящего. В дальнем конце амбара нашелся ящик с мешками из плотной ткани. Обмотав одним из них ступню и потуже закрепив веревкой, Супчик оглянулся в поисках выхода.