Да, перед алинтарами отступает пламя и бегут угрены, но погубили их не они и даже не бедствия наподобие засухи или потопа. Волшебные растения оказались совершенно бессильны против тьмы, что захватывает душу и разум человека.
- Ты хочешь сказать, их погубила людская жестокость? - перебила Льявалла.
- Можно сказать и так, - кивнул юноша. - Между алинтарами и людьми существует некая непостижимая связь. Стоит человеку пасть, потерять веру и способность к состраданию, как эта тонкая цепь обрывается и цветок погибает.
К сожалению доблестные гардемийцы, которые тысячу лет выходили победителями из всех войн, все же проиграли свою главную схватку - схватку с самими собой. Я не берусь винить их, ибо суровый закон жизни гласит, грабить легче, чем работать, а приказывать желаннее, чем договариваться.
Я думаю, черное пламя вырвалось наружу, когда угрены почувствовали, что наступило их время. Их привлек холод, но не тот холод, что врывается морозной свежестью в солнечный день, а тот холод, что царит в черствой душе озлобленного на жизнь человека. Они жаждут погрузить мир в беспросветный мрак. В этом мире будь то человек, эскрит или зесмер перестанет верить ближнему своему и двери к его сердцу навсегда закроются. Это будет мир, в котором не найдется места любви и дружбе. Это будет мир одиночек: голодных, жестоких, изнуренных страхами и бессильных измениться к лучшему. Камня на камне не оставят они от прежней Соры, а затем сгинут сами.
- Если еще с часок тут простоим, бьюсь об заклад, сгинем мы, - проворчал Бэнкси.
- Ты здорово изменился с момента нашей встречи, Грин Коэл из Солнцеречья, - с улыбкой проговорил Артего и, взобравшись на Модо, добавил: - Говоришь как гардемиец и все чаще его напоминаешь.
Юноша густо покраснел и не найдя что ответить промолчал.
Оседлав скакунов, отряд неспешно двинулся на север. Они преодолели спуск с холма, после чего выехали на протоптанную дорогу, слева от которой тянулась полуразрушенная каменная стена, из-за которой выглядывали редкие деревья, а справа простиралось травяное поле. Притормозив рядом с указательным столбом, Грин прочитал вслух: - Городское кладбище Аколиса.
Другая табличка, указывающая на север, гласила "Великий тракт".
- Мы на верном пути, - радостно сказала Льявалла.
Не успели они обрадоваться, как ночной ветер донес до слуха отдаленные голоса.
- Кто-то кричит! - встрепенулся Грин. - Слышите?!
- Там! - воскликнул Бэнкси, указывая в сторону раскинувшейся за стеной рощи.
- Слишком темно, - сказал Артего. - Ничего не видать.
- Сто-о-йте!!! - раздался вдали до боли знакомый голос.
- Вигль! - почти одновременно с Льяваллой воскликнул Грин.
- Помоги-и-те!!!
- А вот это уже не Вигль, - озадаченно пробормотал юноша. - Их там что, двое?!
- Ждите меня здесь, - сказал эфал, спрыгивая на землю. В мгновение ока он перемахнул через забор и скрылся в темноте.
- Стойте!!! - истошный вопль твемета прозвучал ближе.
- Сюда!!! - послышался громкий бас Артего. - Я здесь!
Через три минуты переклички голоса стихли, оставив защитников в напряженной тишине.
Встревоженный Грин уже собрался отправиться на поиски эфала, как вдруг в темноте послышалась его грузная поступь, а следом появился и сам гигант в сопровождении незнакомого старика и Вигля. Заприметив их испуганные лица, юноша сразу же почуял неладное.
Пока Артего помогал перебираться седовласому старцу через стену, вдали послышался топот десятков ног.
- Это веболги! - дрожащим голосом промолвил старик, как только его ноги коснулись земли. - Десятки, сотни веболгов. Мы в большой опасности!
У старца было покрытое морщинами худощавое лицо, на котором росли белоснежные усы и небольшая борода. На высоком черепе в отличие от подбородка почти не осталось волос, лишь редкие седины обрамляли гладкую лысину. Кроме прочего у него были узкие скулы, впалые щеки и прямой нос среднего размера. Усталые, слезящиеся глаза выглядели не просто большими, но и необычайно глубокими. В них сразу угадывалась мудрость преклонных лет и еще едва уловимое, но необычайно притягательное чувство сродни отцовской доброте.
Одет старик был просто: в коричневую робу с капюшоном, подпоясанную веревкой и прохудившиеся кожаные сандалии на босу ногу.
Переправив через стену Вигля, Артего перебрался сам и сразу же помог старику взобраться на Модо. Твемет не успел вымолвить и слова, как вмиг очутился на Веснушке прямо за спиной не очень довольного Бэнкси.
Тем временем, из чащи показались клыкастые морды их преследователей. Один из них сходу попытался перепрыгнуть через стену, но тотчас был пронзен арбалетным болтом гальмитла.
Отряд дружно рванул с места, оставляя позади десятки рычащих и беснующихся веболгов. Не успели они отъехать на приличное расстояние, как вдруг на стене появился покрытый черным мехом жилистый исполин и прыгнул на ехавшую позади Льяваллу. К счастью лошадь эскритки уже разогналась, и его когти схватили лишь воздух.
Постепенно переходя на галоп, Грин бросил взгляд за спину и чуть не свалился с лошади. Кошмарные создания преследовали их по пятам, словно волки, скача на четырех лапах. Нескончаемым потоком через стену перемахивали все новые и новые враги и тут же устремлялись вслед за беглецами. Веболги были вооружены своим излюбленным оружием - одноручными и тяжелыми двуручными секирами. Некоторые были облачены в кожаные доспехи, кое-кто даже носил короткие кольчуги с наплечниками, что к немалому удивлению юноши не мешало им набирать приличную скорость.
- Не отстают! - прокричал Грин и что есть сил пришпорил коня. - Но! Быстрей, родная!
Спустя четверть часа сотрясавший могучими копытами землю носогрот начал потихоньку отставать.
- На Модо слишком много поклажи и два ездока! - прокричал Артего. - Долго ему не продержаться.
Вереница скачущих позади веболгов растянулась на десятки метров вдаль. Некоторые из них начали выдыхаться и отставать, но были и те, кто с каждой секундой неминуемо приближался. Чуть не схвативший Льяваллу черный веболг через несколько минут поравнялся с носогротом и, улучив момент, прыгнул на эфала со старцем, желая свалить ездоков на землю. В этот момент, с жужжащим свистом воздух рассекла секира Артего, оставив противника без кистей и половины головы. Извергающая фонтан крови безжизненная туша ударилась о бок носогрота, после чего с глухим стуком рухнула на землю, чуть не сбив скачущего следом веболга.
- Подходи еще! - грозно прорычал великан, держа оружие наготове.
Между тем, преследователи не торопились снова атаковать. Покрытый острыми шипами хвост Модо не позволял им напасть со спины, а связываться с секирой эфала никто из них не торопился. Внезапно эфал понял, что они потеряли к нему интерес и торопятся нагнать продвинувшихся далеко вперед Бэнкси, Льяваллу и Грина. Как будто в подтверждение его догадки поравнявшийся с носогротом веболг, как ни в чем не бывало, продолжал мчаться дальше.
Свесившись с седла, Артего вновь взмахнул секирой, но на этот раз промахнулся. Осторожный враг ловко увернулся и ближе прижался к обочине.
- Скачи что есть мочи, дедушка, - сказал эфал, вручая поводья сидящему перед ним старцу. - Передай остальным, чтобы уходили без оглядки. Сейчас я спрыгну на землю, а ты езжай дальше, только не забудь сбросить мою секиру. Хорошо?
- Хорошо, господин великан, - просипел старец. - Благородный поступок, только вряд ли ваши друзья сочтут его разумным. Спасибо за все и удачи вам.
Последние слова Артего не услышал, ибо спрыгнул с носогрота прямо на вырвавшегося вперед серого веболга. Хруст переламываемых костей врага на мгновение прервался звуком брякнувшей о землю Хельги. Откатившись от бездыханного тела, великан проворно вскочил на ноги и, схватив секиру, изо всех сил рубанул следующего веболга.
Далеко за спиной послышался отчаянный крик Грина.
- Не-е-ет!!!
Не веря своим глазам, юноша с ужасом наблюдал, как в ночном полумраке тает могучая фигура отбивающегося от десятков противников великана. Эта печальная картина горечью своей и жалостью отозвалась в юношеском сердце, во стократ преумножив тягостные переживания. Грину стало невыносимо горько, и он заплакал. Сквозь собственные громкие всхлипы и рыдания, юный Коэл с трудом различил едва слышимое пение цветка. Печальная словно шелест ветра и протяжная как вой вьюги мелодия со временем принесла толику облегчения, позволив взять себя в руки и обратить взор на скачущих рядом друзей. Льявалла плакала. Лицо Бэнкси побледнело и осунулось, словно у истощенного хворью больного. Храня безмолвие, гальмитл устремил остекленевший взгляд вдаль навстречу ночному горизонту, где вот-вот должен был начаться долгожданный рассвет.