- Не отпускает! - прокричал Грин с грустной улыбкой на устах. - Тьма не отпускает.
- Есть план, - прокричал в ответ Бэнкси. - Как только скроемся у рыцарей из виду, вы с Льяваллой съезжайте с тракта, а я отвлеку их на себя. Носогрота в сумерках они не потеряют, а ваше отсутствие, скорее всего не заметят. Постараюсь увести их как можно дальше.
- Не пойдет. Они догонят и убьют тебя, - возразил Грин. - Лучше встретим их вместе.
- Я им даром не сдался. Когда черные поймут, что кроме нас с Виглем никого впереди нет, оставят в покое. Зачем тратить время на гальмитла с твеметом, если главная цель уходит из-под носа? Зря не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.
- Ладно, - кивнул Грин. - Когда будем расходиться?
- Вон там небольшая роща. Какая никакая, а маскировка не помешает.
- Береги себя! - взволнованно прокричала Льявалла. - Слышишь?!
Ответом эскритке была хитрая улыбка и неизвестный юному Коэлу жест. Вытянув вперед ладонь с широко растопыренными пальцами, Бэнкси затем приложил ее к сердцу.
- Когда въедем в заросли, как можно быстрее скачите вперед! - прокричал гальмитл. - Найдите подходящее место и съезжайте.
Через несколько минут отряд погрузился в рощу лиственных деревьев с толстыми стволами и высокими кронами. Отряд во главе с Льяваллой преодолел пару сотен метров, когда впереди замаячил поворот.
- Вот оно! - раздался позади голос Бэнкси. - Как только свернете за угол, скачите без оглядки прямиком в чащу! Надеюсь, скоро увидимся!
- До встречи, друг! - прокричал Грин и помахал рукой на прощанье. - Обязательно увидимся!
Прибавив ходу, юноша и эскритка вырвались далеко вперед и, скрывшись за поворотом, сразу же направили лошадей вглубь лиственной гущи. В тот же миг со скоростью стрелы мимо них понеслись стволы, ветки и кусты, но лошади защитников умело обходили одно препятствие за другим, все дальше и дальше погружаясь в густые заросли. К моменту, когда черные рыцари достигли поворота, пара была так далеко, что рассмотреть их в сгущающихся сумерках было уже невозможно.
Роща оказалась поистине небольшой, поскольку всего через десять минут они выехали на вершину покатого взгорья, поросшего изумрудной травой с торчащими кое-где валунами. Друзьям хватило одного взгляда, чтобы понять, что на много километров перед ними простирается открытая местность.
- На время нужно где-то укрыться, - сказал Грин. - Рано или поздно нас начнут искать, а тут мы будем как на ладони.
- В нескольких километрах севернее есть нечто, похожее на сады, - посмотрев вдаль, сказала Льявалла. - За ними можно спрятаться.
- Вроде темно уже, а ты видишь, словно днем! - удивился юноша. - Как это тебе удается?!
- У эскритов есть свои секреты, - загадочно улыбнулась Льявалла. - Зрение у нас не в пример лучше вашего человеческого, а источник света можно найти вот здесь, - девушка прислонила ладонь к груди. - Мне кажется, когда-нибудь люди, как и мы, смогут видеть во тьме, но для этого вам придется научиться беречь свет внутри себя и не создавать на его пути лишних препятствий.
Слова эскритки немало озадачили Грина, о чем он рассудительно предпочел умолчать.
Друзья спустились по склону холма в поросшую редким кустарником низину, после чего продолжили путь в северном направлении. То, что издали Льявалла приняла за обычный сад, на деле оказалось целой виноградной плантацией. Ровные ряды кудрявых растений распростерлись на несколько километров вдаль, а в центре этого лиственного моря возвышалась великолепная усадьба песочного цвета.
Когда юноша и эскритка добрались до виноградников, было уже затемно. Отыскав среди гущи растений узенькую тропинку, они неторопливо двинулись вглубь, намереваясь объехать усадьбу с востока.
- Еще одного товарища потеряли, - печально промолвила Льявалла.
- Не надо так говорить, - возразил Грин. - Надеюсь, с Бэнкси все будет в порядке, и мы скоро свидимся. Не волнуйся. Угрены прекрасно знают, что цветок несу я, а потому не станут тратить на него время. Беспокойся лучше за нас. Нужно придумать, как выбраться из южного Кейпшира, не приближаясь к Великому тракту на расстояние прямой видимости.
- Это невозможно, - покачала головой эскритка. - И если хоть раз ты заглядывал в карту, прекрасно знаешь, о чем я говорю. Назад путь закрыт, на востоке - тупик. Судьба не оставляет нам иного выбора, кроме как на свой страх и риск идти на запад прямо в лапы черных рыцарей. Бесспорно, мы также можем двинуться на север, но в этом случае очень скоро упремся в Серебряные горы, и тогда все равно придется сворачивать на запад к Великому тракту, а там земли зесмеров и, самое главное, мост через приток реки Нефриам, который зовется Медвежьим. Хотим мы того или нет, но пересечь его придется.
- Его наверняка будут стеречь.
- Будут, еще как, - согласилась Льявалла. - Нужно торопиться, пока враг не собрал там крупные силы. Может статься, нам повезет пройти незаметно или, на худой конец, прорваться с боем.
- Жаль, Эрду нет рядом, - сказал Грин. - Он бы наверняка придумал, как выбраться из этой ловушки.
- Пока я с тобой, все будет хорошо, - проговорила Льявалла. - Завтра решим, что делать дальше. Утро вечера мудренее, к тому же будет время подумать.
Через полчаса поля виноградников закончилось. Защитники выехали на усеянную невысокой травой равнину и, остановившись в тени виноградных лоз, устроились на ночлег. Перед тем как заснуть Грин долго смотрел на звезды, а затем негромко проговорил:
- Там в Аколисе, в какой-то момент я подумал, что ты можешь умереть.
- Конечно, могу, - улыбнувшись, отозвалась Льявалла. - Все могут и об этом иногда полезно себе напоминать.
- Чего же тут полезного? - удивился Грин. - Забивать голову лишними страхами.
- Очень многие живут и рассуждают так, будто бессмертны, - сказала эскритка. - Их пугает нищета, голод, презрение окружающих. Ради достижения успеха - денег и власти они готовы поступиться любыми принципами. Они считают, что золото дает им свободу, но на самом деле все происходит с точностью наоборот. Рано или поздно богатство и роскошь подчиняют человека, и когда исчезают они, исчезает и он. Именно поэтому надо бояться не голода и нищеты; намного страшнее потерять себя, превратиться в призрак, без взглядов и принципов. Как бы плохо не складывалась твоя жизнь, знай, в этом наверняка есть смысл, высший замысел. Со временем все обязательно наладится, но случится это не по чьей-то злой воле, это будет даровано провидением, знаком судьбы. Никогда не забывай, что любовь важнее смерти, слабее, но важнее. Смерть может прекратить любовь, но никогда не сможет стать главнее ее.
- К чему последние слова про любовь? - бесстыдно зевая, проговорил Грин.
- Представь, что завтра мир перестанет существовать, как ты проведешь свой последний день? - спросила Льявалла. - Пойдешь купаться в золоте? Может быть, захочешь наблюдать парад в свою честь и слушать хвалебные речи светских подлиз? Очень сомневаюсь. Я думаю, ты, как любой нормальный человек или эскрит захочешь провести его рядом с родными людьми, с теми, кого ты любишь, потому что любовь, как я уже говорила, важнее всего. Вот почему хотя бы иногда полезно напоминать себе, что все мы смертны. Так легче понять, что действительно важно.
На этих словах ночной разговор между юношей и эскриткой закончился, и впервые с момента отъезда из Аколиса им наконец-то удалось поспать.
Окутанная сонной тишиной округа еще не успела освободиться от власти темноты, когда тревожное пение алинтара разбудило Грина. Юноша разлепил заспанные глаза и с неохотой приподнялся. Его сильно клонило в сон и, если бы не мелодия цветка, он непременно заснул бы снова. Затуманенным взором он отыскал мирно посапывающую невдалеке эскритку и, зевнув во весь рот, медленно поднялся на ноги. Долго будить Льяваллу не пришлось; девушка открыла глаза, как только Грин подошел чуть ближе. Разложив поверх плаща скудный завтрак, состоящий из копченой куры с хлебом и воды, друзья наспех перекусили и, отвязав лошадей, двинулись в путь.